Ракета. Владимир Алешин

дём играть на улицу. Девочки, не забудьте взять мелки, а мальчики мячи.

      Мы радостно засобирались, зашушукались и выстроились по парам. Я встал со своим другом Федькой. Мы давно с ним дружим, еще с детского сада.

      – А теперь очень спокойно спускаемся на улицу. – сказала строго учительница, закрыла ключом наш класс, и мы, весело шумя, вышли во двор.

      Погода была отличная, солнышко ярко светило, а птицы весело чирикали.

      Здесь было уже много детей. Все галдели, смеялись и мы подумали, что большую перемену мы будем проводить тоже здесь. Но Анна Васильевна сказала:

      –Наша площадка за углом. – и показала рукой, куда-то в сторону.

      Когда мы завернули за школу, то оказались на очень просторной детской площадке: здесь были турники, лавочки, песочница, красивая деревянная горка в виде башенки и ракета.

      – Играйтесь аккуратно. Песком друг друга не обсыпайте. Мел об себя не вытирайте. Делитесь друг с другом. – сказала Анна Васильевна, села на лавочку и открыла папку с какими то бумагами.

      А меня Федька потащил в сторону ракеты.

      Она стояла дальше всех. И эта была самая настоящая ракета, высокая красивая, сделанная из металлических прутьев.

      И вот Федька мне говорит:

      – Я хочу откопать эту ракету.

      – Зачем? – удивился я.

      – Как это зачем? – воскликнул Федька, – чтобы полететь на ней.

      –Куда?

      – Как это куда? Это же ракета! Вот куда ты бы хотел полететь?

      – Ну не знаю. – неуверенно произнес я. – Честно говоря, мне лететь никуда не хочется. Мы сегодня с мамой после школы идем покупать мне альбом и акварельные краски.

      – Ой как же это скучно! –воскликнул Федька. –А вот я хочу полететь к бабушке в гости.

      – Так твоя же бабушка живёт в другом городе?

      – Вот именно. А для ракеты это фить – секунда времени. Представь, подлетаю я на этой ракете к ее окошку, а она в это время на кухне котлеты жарит. И вот я из ракеты в окошко стучу, улыбаюсь и говорю ей: «Здравствуй, бабуся! Как дела?» Ох, она и удивилась бы. Окошко бы открыла, мы бы обнялись, поцеловались, и она сказала бы: «Федечка ты ли это?»