Тогда второй экипаж – Холодов, Володин, Ирина Ильина; естественно, «наш» итальянец Василий Луччи и…
Вперед выступил доктор Браун; удивительно – его всегда чуть высокомерное лицо сейчас было просящим, даже – показалось Романову – умоляющим.
– Эге, – подумал Алексей Александрович, – а не решил ли доктор сменить место жительства – переехать, так сказать, в свободную Европу. Я бы тебя так просто не отпустил…
Но решал тут не профессор; командир после недолгой паузы кивнул:
– Доктор Браун. Ну и естественно, Никитин на тракторе. Предупреждаю – все, кроме спецгруппы идут в рейс грузчиками (он тут же перевел это на английский – для доктора, ну и для Тани-Тамары, конечно. На итальянский, для Луччи, никто переводить не стал – он и так за два дня вполне квалифицированно освоил эту профессию). Так что, Валерий Николаевич, распорядись – в прицеп пару лопат и… отыщите чемодан Иванова. Собрать в него все вещи… я повторяю – найти и собрать все. Чемодан к нам в машину. Все, готовьтесь – через десять минут выступаем.
Сам он кивнул Оксане с Бэйлой и профессору: мыть руки и пить чай – рейд может оказаться очень долгим. Командир с девушками отправился в сторону санузла («Отмывать руки!» – догадался Романов), а его самого опять препроводили в столовую – конечно же Таня-Тамара. Чай – ни остывший, ни горячий, принесенный Зинаидой в другой кружке, в горло не лез. Зато его с удовольствием пила никарагуанка, успевая допрашивать Алексея Александровича о событиях последнего часа.
Впрочем она прервалась сразу же, как по другую сторону от профессора на лавку опустился Кудрявцев. Рядом сели две девушки – спецгруппа была в полном составе. А Егорова уже несла чай – на этот раз в чайнике – сахар и все те же бутерброды. Командир в столовую пришел тоже не с пустыми руками – он поставил на стол бутылку из-под коньяка – того самого, которым они отпраздновали победу над седым исчадьем ада (что бы там не говорила Оксана Гольдберг).
– Ого! – первым подскочил тракторист, – помянем Витьку?
– Поставь! – такой голос командира заставил бы даже статую исполнить приказание.
Никитин мгновенно исчез. А к столу подошла Рая Орлова. Профессор помнил, как эта помолодевшая продавщица городского рынка злорадствовала в первый день – азербайджанец, хозяин деликатесного товара, которым она торговала, никогда больше не увидит ни своего прилавка, ни его содержимого, ни ее саму. А вчера оказалось, что это совсем не так. Но к столу она подошла не с упреками в адрес Романова.
– Разрешите? – она коснулась треугольной пластиковой бутылки; командир кивнул, и девушка взяла ее в руки, – Точно. Такие у нас в соседнем городе, в Камешково, подпольно разливали – весь Ковров завалили своей «продукцией». Триста рублей бутылка. Я и сама сколько таких из под полы продала.
Раиса немного смутилась, а потом с вызовом