Наверное, он бы ещё так долго стоял, но вдруг в его в голове заиграла музыка. Когда-то он услышал её у соседей по телевизору, своего, несмотря на начало двадцать первого столетия, не было. Тогда под эту мелодию на сцене дружно и весело маршировали юные оловянные солдатики. И он сразу очаровался ею, запомнил, можно сказать, на всю жизнь. А потом, когда дорвался до древнего пианино в старом брошенном доме, то подобрал её на слух, и с тех пор она часто звучала у него в голове. Как призыв, как марш, как путеводная звезда. «Пам-пара-ра-рам-пам-пам-пам-па». В тот момент он еще понятия не имел про Петра Ильича Чайковского и «Щелкунчика». Миша был хоть и одарен музыкально, но о музыке не знал почти ничего.
Немного приободрившись, мальчик огляделся по сторонам, снова вспомнил о мечте вырваться отсюда и приказал себе: «Иди, иди, тряпка, трус!»
Оказалось, это совсем не страшно – просто иди вперед по пыльной проселочной дороге. Метров через двести улица, как и ожидалось, стала оживленнее. Из-за заборов, гогоча, выходили гуси, за ними, размахивая прутиками, бежали босоногие девчонки, топали, переговариваясь, бабы с ведрами, шатаясь, ковыляли мимо полупьяные мужики. Все были при деле, и мало кто обращал внимание на худенького паренька, торопливо семенившего по кромке дороги и глазевшего по сторонам. Иногда через отрытые окна деревянных домов доносились чьи-то неумелые потуги сыграть пассаж. Миша морщился, но в душе радовался, что, может, окажется так, что и конкуренции здесь у него не будет, и он с легкостью выиграет главный конкурс. От этой мысли он совсем повеселел и ускорил шаг. Он почти дошел до заветного поворота, когда его нагнал грузовик и засигналил прямо в спину. Миша от неожиданности бросился вперед и тут же увидел перед собой надвигающееся прямо на него стадо. Одновременно коров тридцать плотным клином надвигались на Мишу и захватывали в плотное живое кольцо. Мычание, казалось, разорвет барабанные перепонки, и бедное сердце не выдержит двухсот ударов в секунду. «Пампа рара…», – Миша пробовал начать про себя проигрывать спасительную мелодию, но она не помогала. Не хватало решимости взять себя в руки. Мишу накрыло чувство паники, и он в ужасе, закрыв глаза, закричал: «Мама!»
На обочине дороги, пропуская стадо, стояли два подростка с велосипедами. Они с любопытством наблюдали за сценой с Мишей.
– Лёх, смотри, больной какой-то на голову. Чё он орет?
– Не слышишь, что ли, мамкину сиську зовет.
– Что вы ржёте? Мальца сейчас коровы потопчут, – позади ребят оказался мужчина и дал одному из ребят подзатыльник. – А ну, расступись!
Он поднял с земли палку и, работая волнорезом, направился прямиком в глубину стада. – А ну, пошли, пошли отсюда, рогатые.
– Те чё, жить надоело? Малахольный! Хватит орать, – наконец мужик добрался до Миши и схватил его за рукав. – Стой теперь твердо, а то снесут и затопчут. Всхлипывая, Миша ухватился за руку своего спасителя. Так они стояли вдвоем, пока стадо коров, подобно течению реки, не прошло сквозь них.
Зрелище закончилось. Все, кто наблюдал за происходящим, как будто вспомнили, куда шли,