Они располагаются у очага. Перебираюсь подальше в угол. Спохватываюсь, что не закрепит последнюю строку, рассыпались слова, рассыпались буквы, вот как теперь вспомнить, что там было…
– Ой, а папенька будет в ярости, когда увидит, что меня нет, – шепчет гостья.
– Ничего, не доберется до нас папенька, – утешает её спутник.
Лихорадочно соображаю, что там дальше. Плету:
С этим чувством…
Стучат в окно.
Уже знаю – это не ветер.
Смотрю по ту сторону окна, по ту сторону осени. Две женщины машут рукой.
Открываю.
– Ох, еле добрались до вас… войти-то можно?
– Да, да, конечно, входите…
Входят. Грузная тетка бросается к Аглае и её мужу.
– Ох, Аглаечка, еле нашла тебя, золотко!
– Маменька!
Пододвигаю к камину два кресла. Чуть в стороне от спаленки, где за занавеской спят наши дети – дочка Аглаи и наш с Флер сынок.
Перебираю плетение.
Осторожный и настороженный
Через дебри ночей и дней
Я такое чувство тревожное
Все несу в ладони своей.
То погаснет, то разгорается
На прознающем на ветру,
Знаю, с ним мне прожить и стариться,
С ним родился и с ним умру.
Нанизываю новые слова:
Поднимаюсь в самые тучи…
А вот дальше, дальше…
Ветер стучит в окно, бросает пригоршни листьев.
Перебираю вещи на антресолях – старые, как мир. Стряхиваю пыль столетий. Вижу чье-то плетение, тоже старое, как мир.
Читаю.
Перечитываю.
Осторожный и настороженный
Через дебри ночей и дней
Я такое чувство тревожное
Все несу в ладони своей.
Начинаю вспоминать что-то, такое далекое, такое забытое, такое…
– Ну, ты скоро там?
Недовольный окрик невестки. Всхлипывания младшего внука.
Щас, щас, иду…
То погаснет, то разгорается
На прознающем на ветру…
Вспоминаю.
Иду в зал, протискиваюсь среди бесконечных родственников, знакомых, друзей.
– Ты куда? – вскрикивает жена, чует беду.
Открываю дверь, выхожу из дома в ветер осени.
– Вернись! – вопит жена, я её уже не слышу, выхожу на улицу.
Ветер бросается на меня со всех сторон, рвет и мечет.
Поднимаюсь на гору, на которую опустилась луна. Луна отрывается от горы, уходит – все-таки успеваю нагнать, прыгнуть на луну в последний уходящий вагон.
Вспоминаю, как строить дом.
Разжигаю очаг, задергиваю шторы, вынимаю плетение.
Ветер зол, ветер недоволен, ветер рвет и мечет. Добыча ушла.
Ветер думает. Снова плетет из опавших листьев родственников, знакомых, случайных прохожих, прекрасных дам. Посылает их искать добычу. Прошли времена, когда ветер налетал на плетение, рвал его на куски – теперь-то ветер умнее стал.
Много умнее.
Слова и строчки сплетаются сами, я им даже