Но и со второй попытки «вес» взят не был. Даже сто лет знавший Майонеза Сохатый начал сдержанно пофыркивать. Женька Фролов сохранял выдержку учителя младших классов интерната для слаборазвитых:
– Миша, дорогой, не волнуйся. Рассказываю в два раза медленнее, делая акценты на главном… Отец Филимон, понимаешь, Миша, отвечал Абраму с классическим еврейским выговором!!
…Напряжение с лица капитана ГАИ спало, как трусы с талии при лопнувшей резинке. Мишка Майонез затрясся, захрипел, стал судорожно хватать ртом воздух и начал от хохота медленно сползать с сидения такси. Слезы счастья и радости текли у него из глаз.
– Понял, я все понял! – радостно орал он. – Отец Филимон тоже был евреем!!
Водитель такси от изумления влетел в задний бампер притормозивших «жигулей». Это было последнее ДТП, совершенное на глазах капитана Коренева в тот день.
***
«Отмазав» бедолагу частника от претензий хозяина жигулей, благо ущерб ржавой «копейке» был нанесен минимальный, друзья дошли до дома Цубербиллера пешком. Это был симпатичный трехэтажный особняк, крытый красной черепицей, обнесенный трехметровым забором. Одной стороной участок выходил на шоссе, другой – на живописное озеро. Если не знать, что за спиной высятся родные питерские многоэтажки, можно было бы подумать, что это обычный уголок Швейцарии.
– Красота, – причмокнул губами Майонез. – Почти как у меня на острове.
– У тебя такая же вилла? – уточнил Фрол.
– У меня – двухкомнатный барак блошно-щелевого типа, – буркнул капитан. – Но природа!..
– За природу мы еще выпьем, а пока надо найти, где же здесь вход, – прагматично изрек отец Олег.
– Не романтик ты, Сохатый! Ох, не романтик, – огорчился гаишник.
– Тебе лишь бы выпить, – проворчал Фрол.
– Так мы ж православные. Выпить вера не запрещает. У нас даже политик один во всеуслышанье подтвердил: «Лучше водки – хуже нет!».
– Так это он похвалил или поругал? – уточнил Мишка.
– А Бог его знает…
За приятной беседой о насущном друзья подтянулись к воротам, слева от которых стояло сооруженьеце, похожее на армейское КПП. Дверь была закрыта на замок, но оптимизма прибавляло переговорное устройство.
Олег бережно нажал на кнопку, находившуюся на уровне тонкого кожаного ремешка, подпоясывавшего его талию.
– Вы к кому, – осведомился приятный баритон.
– К Геннадию Петровичу Смирнову, – сообщил батюшка.
– По какому вопросу?
– По личному, сын мой. По очень личному.
– Господин Смирнов, к сожалению, принять вас не сможет. Извините.
– Это почему же не сможет, позвольте полюбопытствовать? – зловещим тихим голосом спросил Фрол, ввинчиваясь в пространство между дверью и святым отцом.
– Я не уполномочен давать ответ, – спокойно проинформировал баритон.
– Может ты и органам власти ничего не уполномочен?! – прорычал капитанистый