И ее звание заслуженного педагога никак не влияло на то, чтобы найти приличную работу. Вот и сейчас она снова оказалась в этом унизительном статусе домохозяйки, который раньше просто презирала. И считала всех женщин, которые сидят на шее у мужей, просто тунеядками и распустившимися особами с лишним весом и бытовой рутиной.
И теперь она стала похожа на такую же многодетную мамашу, растолстевшую и уставшую. И, хоть и продолжала, заботиться о себе и приводить себя в порядок чтобы молодой М. ее хотел, но каждый раз ей становилось все труднее худеть и выглядеть моложе своих лет.
А ведь раньше студенты вовсю за ней ухлестывали и пели ей дифирамбы!
Удивительно, что ее любовник все-таки к ней вернулся и даже дарит периодически колечки и сумочки, хотя и поколачивает ее иногда. Но это ревность. Это можно понять. Такой у него темперамент. Ведь этот мужчина офицер и принимал участие в боевых действиях в чеч@нской компании.
Мужчина и должен быть резким и жестким, считала Злата. Ведь потом он просит прощения за то, что не сдержался и поставил на ее теле синяки.
Злата вспомнила, как буквально недавно в жуткую жару ей приходилось носить водолазки с длинным рукавом, чтобы соседи не видели ее ссадин и ушибов. Иначе они снова стали бы ее жалеть и распускать о ней сплетни. А она начинала ненавидеть эту перманентную жалость, которой пытались ее окутать окружающие.
И пыталась скрыть от всех, что после инсульта она получила инвалидность. Но было итак понятно, что до конца от этого удара она не смогла оправиться. И все еще оставалась медлительной, а разговаривала часто плохо, с трудом вспоминая некоторые слова. И чуть-чуть прихрамывала, чего стеснялся ее М.
Сейчас он жарил свежую форель на барбекю. И открывал домашнее вино, чтобы угостить ее. И Злата вдруг обнаружила в себе странную и новую привычку заедать и запивать свои проблемы, чего раньше за ней не водилось. Ведь она всегда была поклонницей ЗОЖ. А алкоголиков, которые не справились с трудностями, осуждала.
Теперь она и сама периодически прикладывалась к спиртным напиткам. И считала, что пару бокалов вина перед сном, чтобы успокоиться, это ничего страшного. Но понимала, что уже не может отказаться от дурной привычки.
Потому что вино ее расслабляло. И отключало такой болезненный поток мыслей, которые не прекращали шевелиться в ее мозгу. Она испытывала чувство вины за то, что бросила своего искалеченного мужа одного среди чужих людей в казенном доме.
И от того, что ее сын находился сейчас далеко от нее и звал ее на помощь, а она в последний раз оторвала от себя этого плачущего мальчика, которого все били и унижали только за то, что он родился больным и не похожим на всех остальных. И строго крикнула ему – ну что ты ревешь, как баба?
И спешила поскорее избавиться от этой невыносимой сцены и от обязанности опекать и защищать своего ребенка, на которого ополчился весь мир.
А Макар еще долго бежал за ее машиной, и воспитательницы не могли его догнать. И кричали, чтобы он вернулся в интернат. Но он падал и снова бежал,