– Теперь вы будете жить тут, – приговаривала Феня. – Ну, пока мы не найдем вам кого-то другого…
– Может, оставить их уже? – обронил я будто между прочим. – Если хочешь…
– Тебе меня мало? – усмехнулась она. – За ними еще ухаживать придется.
– Фень, ну ты же когда-то заживешь. А пока что я справлюсь один. Две крысы – не такой уж большой и груз. Тем более они не пропадут и сами, судя по всему.
Клетку решено было оставить в кухне на полу. И парочка уже принялась осваиваться. Реми снова засел на входе, а Рори принялся обследовать жилье.
– Бесстрашный какой, – заметил я. – Интересно наблюдать за ними. А самочку им не надо?
– Если ты хочешь разводить крысят…
– Нет. Но, может, им веселее будет?
При этом Рори выглянул на нас из гамака, задержался взглядом, посмотрел на друга внизу и принялся чесать за ухом, будто вытряхивая недостойные мысли из головы.
– Драться наверняка начнут из-за нее, – рассеяно заметил я. – Ну что, пошли мыться?
Феня вздохнула, закрыла клетку и поплелась в ванную.
Купание все испортило.
До этого момента вечер выходил теплым и милым. Я чувствовала, как Сергей расслабился. Ему эта вся возня будто бы нравилась. Но стоило нам оказаться в ванной, все очарование растаяло, сменившись напряжением. Я стояла, окаменев, и проклинала свою дурость, работу в госпитале, идею о поездке на войну и тех, кто стрелял той ночью по раненным и беспомощным людям…
– Фень, – позвал Сергей, и я очнулась. – Все хорошо. Ты чего?
– Да так, вспомнила… всякое…
– Я тут подумал, может, тебе помощь нужна? Психолога по травмам таким?
Сергей не брал сегодня мочалку. Аккуратно тер кожу ладонями, начиная с плечей. А я сидела в ванной с водой, набранной по пупок.
– Я нормально. Мне просто очень неловко. Что я без рук. И что ты меня моешь.
Сергей напряженно вздохнул и, мне показалось, собрался что-то сказать… Но по спине вдруг красноречиво заскользила сухая мочалка.
– Прорвемся, Фенек. Это же не самое сложное.
– Угу, – кивнула я, раздумывая, что такого он хотел сказать, что даже мочалку забыл смочить. – Давай закругляться…
– А… все остальное?
– Да отмокло уже, Сволочь. Давай вытираться и чай пить.
– Ладно, – напряженно выдавил он.
Но через минуту я уже поджимала пальцы от того, как он взялся меня вытирать.
– Обсохну, – проскулила, когда он присел позади, спускаясь полотенцем все ниже.
– Простынешь, заболеешь, и я еще буду тебе градусник в попу засовывать, хочешь?
– Ой все! – И я топнула ногой на его тихий смех позади. – Давай уже мне полотенце!
– Все-все, не дыми…
Чай мы сели пить в комнате. Я – в одном конце дивана, он – в другом.
– А телек ты не любишь смотреть? – интересовалась я, осматривая пустую комнату.
– Нет, – мотнул он головой.
– Может,