– Это точно Алечка была?
– Ну конечно, что я, голос дочери не узнаю?
– Но почему же она мне не позвонила, неужели так обиделась?
– Сказала, что ей стыдно перед тобой, пока не готова говорить. Как только решится – сразу наберет.
– Я буду ждать.
Принятие вовсе не означало смирение. Или покорность. Или безразличие.
Оно подразумевало передачу пальмы первенства разуму. Страх, злость, боль, отчаяние на грани безумия – всем спасибо, всем отдыхать. Вашей хозяйке надо подумать. Осмыслить ситуацию, проанализировать и прикинуть, что делать дальше.
Хотя нет, не совсем так. Конечная цель была ясна – вернуться домой. А к дому вели две дороги – простая, но мерзкая, и сложная, опасная, но правильная.
В первом варианте стать послушной девочкой, постараться понравиться купившему ее упырю, ублажать его и выполнять все прихоти, дожидаясь, пока упырь ослабит внимание и появится шанс сбежать и добраться до российского посольства.
Или попытаться сбежать, не дожидаясь, пока продадут. Да, шансов на успех в разы меньше, ну и пусть. Лучше пусть убьют. Главное, сейчас вести себя тихо, чтобы бандиты ничего не заподозрили, иначе…
Елки-палки, что за визг? Свинью режут, что ли?
Алина с трудом вынырнула на поверхность реальности, пытаясь понять, что происходит. Нет, не резали, и не свинью. Хотя свиноподобное существо присутствовало, но не в качестве жертвы, наоборот – весьма упитанная бабища таскала за волосы худенькую девчонку. Источником визга была девчонка, бабища – девушкой эту монументальную особь, несмотря на ее очевидно молодое лицо, называть не получалось – ожесточенно приговаривала:
– Ты щас все языком вымоешь! Сука! Тварь! Весь матрас мой испоганила! На чем я спать буду?!
– Ай, больно! – худышка перешла на ультразвук, Алина невольно поморщилась от звона в ушах – металлические стены контейнера, похоже, резонировали. – Я нечаянно! Я не переношу качку, меня тошнит! Я не успела отбежать!
– А мне по…! – сопела бабища, пытаясь за волосы подтянуть провинившуюся к испачканному рвотой матрасу. – Щас я твоей мордой вытру!
Остальные девушки не вмешивались, хотя было видно, что не все поддерживают толстуху, просто связываться с этим бегемотом не рисковали. Худышка отчаянно сопротивлялась, но разные весовые категории не оставили ей ни шанса. И когда бабища подволокла жертву к матрасу, девчонка прекратила визжать и тихо, обреченно заскулила, готовясь к худшему. Толстуху же власть над жертвой явно заводила, она раскраснелась, глаза заблестели:
– Давно бы так… – отпустила волосы худышки, толкнула ее в спину, заставив упасть перед матрасом на четвереньки. – А теперь высунь язык, щас…
Алина не выдержала, подбежала к девчонке и рывком подняла:
– Не вздумай!
Худышка