Черная собака села рядом с ней, приглушенно заскулила, и не глядя жрица опустила руку, погладила зверя.
– Что… – начало было Нахт.
– Пойдем, – девушка тряхнула головой, и бусины на ее косах, кое-где сохранившиеся, зазвенели. – Нам ведь еще нужно найти место для ночевки, да? – улыбнувшись с явным усилием, она сжала локоть воина. – Я отдохну и пойду быстрее, обещаю. Мне тоже нужно поговорить с твоим командиром.
Глава VIII
1-й год правления Владыки Рамсеса Хекамаатра-Сетепенамона
На следующий день охота была так же удачна, но на этот раз Нахт рискнул – дождался, пока отряд стражи отправится дальше по дороге и спустился к колодцу, сговорившись с кем-то из местных, чтобы обменять дичь на несколько лепешек. В этом не было ничего необычного – они с товарищами и раньше так делали. Странно было только скрываться от своих же, но раз уж Бек просил не показываться никому на глаза лишний раз – значит, не стоило. Это повлекло бы за собой вопросы, а значит, и ненужные сейчас задержки.
К тому же, командир имел в виду больше девчонку, чем самого Нахта. Трудно было сказать, станут ли ее преследовать и чем вообще все это обернется. Что до меджая – даже если тот бальзамировщик исполнил свою угрозу и за минувшие пару дней успел кому-то доложить, весть едва ли успела распространиться. Вряд ли его станут искать прямо сейчас. Зато вот потом кто-то наверняка наведается в гарнизон с вопросами.
Новости, подслушанные у местных, были неутешительными. Беспорядки, разгоревшиеся на Западном Берегу, распространились. Шайки разбойников, которых обычно держали в страхе меджаи, осмелели и нападали на маленькие поселения, потому что меджаев не хватало на всех. Кто-то из стражи некрополя примкнул к бунтовщикам, а дворец Владыки не спешил присылать помощь. Да и не привыкли здешние воины поднимать оружие друг на друга – уж Нахт-то знал – вот и не ввязывались в бои. Но жалование все так же не выплачивалось, поставки из храмовых хозяйств и из Города Живых не возобновились, и люди, отчаявшись, обозлились. В участившихся потасовках были уже не только раненые, но и погибшие.
Нахт никак не мог понять, почему жрецы Амона не проявили привычную щедрость сейчас, когда едва закончился Опет[34]. Ведь раньше, сколько он себя помнил, в дни празднеств не было недостатка в разнообразной еде и товарах. Чуть ли не целые стада забивались во славу Амона, а дичь, рыбу и фрукты к шатрам на берегах Итеру приносили огромными корзинами. Весь народ участвовал в празднествах по-своему. И даже бедняки ликовали, не испытывая в эти дни никакой нужды.
Отец рассказывал, что случались голодные неурожайные годы, но тогда открывались царские и храмовые житницы. Непросто приходилось и в годы войн – как когда Владыка защищал рубежи от Народов Моря, бежавших от собственных бед, или от чехену[35],