– Все готово, – сказал он, как только мы подошли к нему.
Кучер даже не оглянулся. Вместо этого он, кажется, был занят разглядыванием собственных рук, что казалось мне странным.
Кивком головы Шейдан велел подниматься первой. Поэтому, не став спорить, я обняла Дэрэка на прощание и забралась внутрь. Он тут же подошел к двери и, посмотрев на меня, сказал:
– Чтобы не происходило, помни – ты Онилл. И все, чему я тебя учил, девочка.
Мои губы растянулись в предвкушающей, местами шаловливой улыбке.
– Непременно, – лукаво подмигнув ему, протянула я, а затем Шейдан забрался в экипаж и сел напротив меня.
– Приглядывай за сестрой, Дан, – дал мужчина последние наставления. – Увидимся на церемонии, ребята.
Он улыбнулся, как делал это всегда: мягко, местами по-отцовски, а затем одним уверенным движением закрыл дверцу, отрезая нас от привычного мира, оставляя наш дом позади.
Кучер тут же тронулся с места. Колеса плавно заскользили по брусчатой дороге. Стук копыт походил на ритмичную мелодию, изредка меняющую такт.
Я выдохнула и перевела взгляд на брата. Кажется, он увидел страх, на мгновение мелькнувший в моих глазах. Наверное, именно поэтому насмешливо сказал:
– Признайся, сестренка, ты решила поступить в АТС, потому что я всегда буду рядом?
Ох, если бы ты только знал, ради кого я затеяла весь этот переворот. И проказливая улыбка скользнула по моим губам. С сорвавшимся с губ смешком, я выдала лишь:
– Мечтай, Дан. Мечтай.
Он закатил глаза. Но при этом не переставал улыбаться. Потому что, как бы не хотел это скрыть, я знала наверняка: мой старший братец счастлив. Ведь теперь мы действительно так или иначе будем вместе. По крайней мере, ближайшие шесть лет точно.
«Что ж, увидимся в академии, маленькая бестия. Если тебя, конечно, не отчислят в первый же день» – неожиданно мелькнуло в мыслях, и я с силой сжала обивку бархатного сидения.
Чертов непробиваемый демон.
Однако, как бы сильно я не старалась выкинуть его из своих мыслей, из своей головы, его образ появлялся снова день ото дня.
Чувственные губы. Острая линия подбородка. Не менее острые скулы. Широкие брови. Ресницы, от взмаха которых сердце замирало: под ними всегда скрывался пронзительный взгляд аметистовых лисьих глаз. Его внешность очаровывала, словно самый искусный гипноз. Каждая линия и черта лица подавляла волю. Он мог бы даже посоперничать с фейри. Но было в нем что-то иное. Что-что, что не давало покоя. Что-то манящее и притягивающее, как если бы мы были связанными – одной неразрывной душой.
Подумав об этом, я против воли улыбнулась. И Шейдан тут же подметил это, удивлённо приподняв брови, а после подозрительно прищурившись.
– Чему это ты так улыбаешься?
Слегка тряхнув головой, я приняла беззаботный вид, сказав:
– Ничему конкретно и всему одновременно.
Он лишь хмыкнул, не став вдаваться