Под одобрительный кивок я вынула руки из воды. Мелкие капли стекали по пальцам, извиваясь змейками. Мужчина оказался рядом и отточеным взмахом руки указал на третью чашу, не дав толком перевести дыхание. Ту, в которой лежал кинжал. Его сталь отдавала призрачным серебром.
Я чувствовала взгляды со всех сторон. Чувствовала их эмоции, направленные на меня. Атмосфера казалась изрядно обостренной и в то же время такой сокровенной, таинственной. Ведь сейчас я – Лайникс Хейлин Онилл была причастна к чему-то значимому.
Что ж…
Взгляд мужчины дал мне четко понять, что я должна делать дальше. Да и наличие оружия говорило само за себя.
Время отдать дань всем трем составляющим. Время принести клятву на крови и тем самым принять вверенную мне судьбу.
Стоило поднять кинжал, крепко обхватив рукоять пальцами, и передо мной появился еще один мерцающий пергамент. На нем оказалась выведена клятва посвящения. Поэтому, сжав ведущую руку в кулак и приложив к сердцу, я начала зачитывать письмена, закладывая в каждое слово принятие и осознанность:
– Я, Лайникс Хейлин Онилл, обязуюсь упорно учиться, постигать истину и уважать своих наставников, непреложно почитая их. Я беру ответственность за свои поступки и последующие за ними действия. И всегда обязуюсь руководствоваться холодным рассудком, не забывая о доводах сердца и рамках Свода. Всегда и всюду на страже порядка – на грани защиты империи и живущих в ней созданий. Да присягну светлым силам и встану на путь от изгнания теней, порочащих общее благо мира.
Сказав последние слова, я закусила губу, чтобы подавить болезненное шипение, а затем сделала небольшой надрез. Оказавшись возле первой чаши, я сжала руку в кулак и занесла над черными, словно сама ночь, углями, окропляя каждый камень кровью. Они начали потрескивать, словно поленья, а затем зашипели, как если бы я пыталась потушить разгоревшееся пламя. Моя кровь впиталась в материю камня, оставляя на каждом грязные разводы в виде своеобразных узоров. Тогда я подошла к следующей чаше. На этот раз капля крови упала точно в серебряные воды. Поверхность едва всколыхнулась. Затем окрасилась в алый, словно только что распустившийся бутон розы, и вновь стала прежней: прозрачной и безмятежной.
К третьей чаше я подходила уже увереннее. И хотя порез на руке начинал саднить, я со всей решительностью стиснула ладонь в кулак, почувствовав, как несколько капель скользнуло по запястью вниз, а затем упало в чашу, пятная девственно-белый цвет. Внутри древесины проявился маленький символ, выстроившийся из алых капель. Он напоминал вспыхнувшую звезду. Звезду, какую можно увидеть лишь в самую темную ночь в году. Она была проводником, ангелом-хранителем и вечным бременем, хранящем в себе слезы поднебесья.
Говорили, что именно от неё исходит начало всех имеющихся созвездий, сплетающих нити жизни и переплетающих чужие судьбы.
Я