противостояния левых и правых хорошо заметна по дебатам об однополых браках в Европе, США и других западных странах. Несмотря на то что призывы к уголовному преследованию геев или их моральному порицанию практически не встречаются (за исключением сообществ религиозных консервативных фанатиков в Америке), а идея однополых гражданских союзов поддерживается всеми политическими силами, вопрос максимальной эмансипации сексуальных меньшинств становится важнейшим для идеологической самоидентификации левых и правых, возможно, в современных условиях даже более важным, чем различия в экономических подходах и стратегиях
[181]. Об этом свидетельствуют дискуссии о гей-браках и недавние массовые протесты во Франции в 2012–2013 гг.: ни одна политическая сила, считающая себя левой, не выступила против однополых браков, поддержав предвыборное обещание президента Олланда о полном уравнении гетеросексуальных и гомосексуальных союзов. Более того, многие левые силы, например французские коммунисты, годами твердили о необходимости этого уравнения. И наоборот, партии, ассоциирующие себя с правым идеологическим полюсом, в лице их лидеров и популярных фигур приватизировали в публичном пространстве защиту ценностей традиционной нуклеарной семьи, критикуя идею усыновления детей гомосексуальными парами и инициативу поддерживать для них суррогатное материнство
[182].