Что-то было не так.
Придя домой, Лиззи сразу же поняла – стряслось какое-то несчастье. Но дома все было по-прежнему. Ровным счетом ничего не изменилось. Повсюду царила тишина, но это была наэлектризованная, напряженная тишина, словно где-то вдалеке невнятно бубнили голоса, стремясь прорваться сюда с неприятным известием. Волосы на затылке у Лиззи встали дыбом, по коже побежали мурашки.
Она осторожно поднялась наверх. Ее мама, Джоан и Нелли уже давно спали, в соседней комнате мирно посапывали мальчишки. Лиззи пересчитала их. Тони, Крис, Джимми, Пэдди, Шон и Дугал. По трое на двуспальных кроватях. Все живые, целые и невредимые.
Тем не менее давящее ощущение несчастья не исчезало.
Вновь сойдя вниз, Лиззи поставила чайник на огонь, чтобы приготовить себе чашку чая. Теперь в кухне у матери появилась настоящая газовая плита.
Лиззи устало опустилась в одно из новых кресел. Огонь в очаге почти погас, хотя угли все еще давали достаточно тепла. Она частенько сиживала здесь в одиночестве, когда возвращалась из города домой и думала о Хэнке и о том, каково это будет – жить в Техасе. А потом Лиззи воображала, что у нее куча денег и она может покупать себе платья, туфли и сумочки в настоящих магазинах, а не на Пэддиз-маркет. Иногда она даже придумывала фасоны этих платьев, но сегодня никак не могла сосредоточиться. Плохое предчувствие не оставляло ее, как бы старательно Лиззи ни гнала его от себя, и девушка решила побыстрее выпить чаю и лечь спать, рассудив, что утро вечера мудренее.
Война должна была вот-вот закончиться – через неделю, месяц или два… У каждого на этот счет было свое мнение.
Каждый день Китти О’Брайен жадно слушала радио. Она тревожилась за Кевина, служившего на авианосце в каком-то далеком океане. С Рори все было в порядке, он оставался в Англии, в полной безопасности. После войны оба ее мальчика смогут найти себе хорошую работу. Теперь у них была настоящая профессия. Когда Рори был дома в последний раз, он сказал:
– Если хочешь, мы можем переехать из Бутля, мам. Купим домик где-нибудь в деревне – в Формби или Ормскирке, например.
Но Китти не была уверена в том, что захочет когда-либо покинуть Чосер-стрит.
После того как старшие дети ушли в школу и дома остались только Шон с Дугалом, что-то увлеченно рисовавшие, сидя за кухонным столом, она включила радио, чтобы послушать девятичасовой выпуск новостей. Ничего нового, Гитлер еще не сдался. Он по-прежнему скрывался в своем бункере где-то в Берлине, отказываясь признавать поражение, хотя оно и стало неизбежным.
Китти выключила радиоприемник и поднялась наверх, чтобы собрать белье для стирки и вытереть пыль. Она с нетерпением ждала того дня, когда можно будет снять эти ужасные светомаскировочные шторы. Тони