В Иванову ночь, достигнув куста черной папороти или Иванова цветка, собиратель должен вокруг куста на землю подостлать белой бумаги или холста, очертить лучиной обгорелой вокруг себя круг и наблюдать, предварительно сказав: – Талант Божий – суть твой и потом за тем прочитать: «Да воскреснет Бог!» Разумеется в это время ночи, человек, ожидающий великого для себя блага, подвергается различными ощущениям и тут крик Филина и вой волка представляют пылкому воображению целое сонмище леших и бесов. А из-за чего хлопоты? из-за того, чтобы видеть всегда чертей и разного рода грешников. Право, из-за этого не стоит гоняться за цветком, чтобы видеть такую грязь. Но нет, он гонится не из-за того, слыхал этот собиратель, что чрез него можно находить без труда клады, а богатому кому быть не лестно. Вот глядит малый на папороть, глаз не сводит, дома давно спят, а он еще нет, только плотно закусил и сон на ум не идет, да пойдет ли: у парня старостина дочь на примете, не прочь бы за него, да батька её и слышать не хочет. Так и зевать нечего, цвет расцветет, его за пазуху, восчечком церковным запечатав. Вот назавтра как тут и жених. Сидит парень, на папороть поглядывает. Чу, еще чай не скоро ево; на медведице то где; парень вынул кусок из за пазухи и косушку, хлебнул глотка два, закусил хлебушком и опять смотрит. Вот за деревьями блеснули глаза волка, тут пробежал косой. Видит Иван приключение, что не Бог знает, как опасно, и вздрогнул… Вишь ты привередничают, знать спужать хотят, стало быть скоро? и опять потянул из косушки. Проглотил глоточка четыре, караульнул? крякнул, причмокнул губами, закусил, опять глядит, не зацвело ли. И впрямь на папоротнике ровно что то стало показываться. Ну, Ванюха, теперь держись, поглядывай да лепестки подбирай, а то шишиги растащат. И смотрит на цветок. Вдруг невдалеке где то раздался крик Филина. Ванюха как сидел так и хрястнулся на спину. Ах жид тя подери! вскричал он…. Ну да ладно, я еще позаложу храбрости, так меня не спугают, теперь он сейчас доцветет – и с этими словами выпил за один мах остатки из косушки.
Вот и стал смотреть на папоротник и лепетать молитву. Все ему кажется, что папоротник белеется на маковке при отблеске луны. Постой, привалился маленько Иван на ладонь, уперев локоть в землю и любуется. В лесу так тихо стало, только ветерок с горемыкой осиной перешептывается… Сладко так Ивану, счастье на носу; дремлет, а сам все нет, нет, да поглядит…. вот вдруг на папоротнике появился сперва чуть видный огонек, белый, потом перешел в желтый, там в ярко-красный, осветил лес каким-то волшебным сиянием и стал как бы гаснуть, переходя в фантастически-лиловый, и темней да темней погас…. лепестки посыпались… только и ждал этого Иван. Опрометью бросился собирать их и завязывать в бумагу, на которую они попадали. Послышался визг. крик, угрозы, хлопанье бичей.
Но Иван знать ничего не хочет… Как бы не так; не суйтесь по сусло, кувшин расшибу,