– Я тоже за ней тогда это заметила. Она пребывала в эйфории, даже в излишней эйфории, – согласилась Лена.
– Теперь о Сергее, – Корсунова переменила тему. – Он пытался выспросить, что тебе известно об иностранце. Думаю, Золотарёва ему помогала и поддерживала во многом, пока он был ей необходим. Такие женщины подобных мужчин не содержат. А это значит, что Сергей работал, а она ему платила. А, может быть, он её шантажировал… Сергей «одержим» идеей отыскать правду. Он уверен, что Яне помогли свести счёты с жизнью, – весь вечер трезвонил об этом.
Я выяснила у него очень важную деталь. Золотарёва отвергла его, но он очень долго преследовал её, добивался свидания. Вскоре Яна снизошла со своей барской высоты и согласилась на встречу. Он утверждает, что в последние дни ничто не омрачало её настроения, она прямо-таки благоденствовала.
– Сестрёна, это очень важно! – сделала Полина ударение на этой фразе. – Человек полон жизни, празднует победу, строит планы… И вдруг нет человека! Вспомни, что было с ней перед смертью?!
– Полтора года назад мы частенько виделись, она всё время соблазняла меня на какие-то курсы, – с готовностью поведала Лена. – Затем, около года назад, Яна забыла обо мне. Тогда у неё предположительно и был роман. За полгода до смерти она опять появилась здесь. Потом наступила беременность, и в последний раз я увидела её перед самой смертью. Здесь, на Знаменской, когда она приехала с ночёвкой… Она очень радовалась жизни, и у неё всё было в порядке… Иногда жаловалась на токсикоз, но это не повод для печали…
– А ты где ночевала?
– На Ново-Слободской, конечно…
– «Конечно»… Тебе ещё повезло, что её не в твоей ванной укокошили… Вообще странно всё это… Вы даже приятельницами не были… Зачем она тебя везде с собой таскала?
– Не так уж часто и таскала! Мы изредка ходили на выставки, в кино, на встречи…
– На встречи? Даже? Ни разу вас не видела ни на одной тусовке, – засомневалась Полина.
– Мы не посещали тусовок. Кроме того, Яна ходила на курсы…
– А ты?
– Нет, я не ходила. Хотя… она даже предлагала дать мне взаймы денежек на год, чтобы я купила абонемент, – ответила Елена. – Вот только некогда было, поэтому и не пошла.
– О чем Вы разговаривали в последний вечер?
– О детях. О том, как ей трудно работать. Что невозможно отдавать все силы работе, когда твой гормональный фон сменился на сто восемьдесят градусов и прочее в таком же духе. Ничего особенного… Она ко мне приходила не обсуждать проблемы, а делиться радостью.
– О работе что-нибудь говорила?
– Совсем ничего. Говорила только, что врачи запретили ей рожать. А у неё медицинских показаний нет к прерыванию беременности… Она говорила: «Почему я должна это делать, если совершенно здорова».
– Что это