– Хельга не могла подурнеть. Она дочь своей матери и своего отца.
– Знаю я, что воевода Ратша ее отец. Коли она в него пошла статью и лицом, сразу говорю тебе – не женюсь!
– Хельга пошла в покойную мать. А ее мать была редкой красавицей. Уж поверь мне, я хорошо знал ее.
– Давно хочу спросить тебя, Хельгер, – почему ты зовешь эту девушку Хельгой? Она ведь не норманнка, русская. А имя норманнское. В чем причина?
– Мать ее была норманнкой. Так-то во Пскове все зовут ее на русский манер Ольгой, как меня здесь, в Киеве, величают Олегом.
– Тогда растолкуй мне вот еще что, Хельгер, – а почему я не могу жениться на деве более знатной? Слышал я, что дочери на выданье есть и у великого конунга датского, и у короля венгров. К чему мне жениться именно на Хельге?
– Это мое решение, – раздраженно ответил князь. – И не спорь, по-иному не будет. Твоей женой будет Хельга.
– А если она мне не глянется, что тогда?
– И тогда ты станешь ее мужем.
– Клянусь Одином! – В глазах Ингвара вспыхнул гнев, юноша невольно сжал кулаки. – Это несправедливо. Ты хочешь женить меня на уродине и не объясняешь, зачем это нужно! Ты что-то знаешь, Хельгер, и не желаешь мне о том говорить, так?
– Нет, не так. – Хельгер приблизился к юноше, положил ладони ему на плечи. – Поверь мне, сынок, Хельга совсем не уродина. Она хороша собой, и ты скоро сам это увидишь. А тайны в моем выборе нет никакой. Просто я знаю эту девочку с детства, знал ее отца и мать. С отцом Хельги мне довелось сражаться во многих походах. Мать Хельги была моей родственницей и притом редкостной красавицей. Я ее очень любил. Хочу, чтобы дочь ее обрела достойную долю.
– Раз так, – Ингвар виновато посмотрел в суровые глаза пестуна, – то я, пожалуй, встречусь с ней.
– Свадьба – большое событие, к ней надо хорошо подготовиться. Направь свои помыслы на будущую свадьбу, а невесту я тебе доставлю, слово Хельгера! – Старый норманн с неожиданной нежностью потрепал Ингвара по щеке. – Вы будете счастливы, и у вас будут славные и сильные дети. Уж поверь мне!
«Конечно, я никогда ничего тебе не скажу, Ингвар-Рогволод, – думал Хельгер, возвращаясь в свои покои из сокольни, где он оставил Ингвара с его ловчими птицами. – Я не скажу тебе, что ты вовсе не сын Рюрика, а безродный смерд, найденный мной на пепелище Белоозера. Я не скажу тебе, что твой брак с Хельгой – это единственный способ вернуть дочери то, от чего так бездумно отказался ее отец. Я не расскажу тебе про мой сон. Ты не видишь будущего, а я его вижу. Грядет великая битва, и белой волчице суждено в ней участвовать. И горе мне, Хельгеру, сыну Осмунда, горе тебе, Ингвар-Рогволод, если подле нас с первого дня будущей битвы не окажется эта волчица!»
Войдя в свой покой, Хельгер сбросил пропыленный плащ и велел слуге позвать Олу. Воевода явился через несколько минут.
– Пусть воины, которых ты привел вчера из Чернигова, придут ко мне немедля, – сказал Хельгер. – Армянин этот как?
– Ведун осмотрел его. Одно ребро треснуло, да нос сломан. Более ничег�