– Какой исполинский лес, – сказала жена шутливо-устрашающим голосом.
– Пойдем, туда сходим, – предложил он неожиданно даже для себя.
– Нет, что ты! – жена рассмеялась. Глинтвейн раскрашивал их настроение в радужные, сочные цвета. Залить в него, как чернила в картридж, всю густую черноту леса было действительно отчаянным предложением. – Он нас съест.
– Пойдем утром, – предложил он и сам удивился собственной настойчивости: дался же ему этот лес!
Но утром они пошли. Пройти кратчайшей дорогой – по мостику – не представлялось возможным – вдоль противоположного берега реки тянулся решетчатый забор. Идти по заледеневшей реке жена не хотела, и они отправились на поиски обходного пути. И обходной путь действительно нашелся, но, когда вышли из тургородка, протопали по пустынной извивавшейся, как змея, дороге – казалось, они дойдут до конца и обнаружат ее голову с ядовитым языком. Но вместо этого змея через какое-то время и вовсе раздвоилась: одна ее тонкая часть, совсем затерянная под снегом дорожка струилась в сторону леса, другая, потолще, напротив, как будто убегала и от леса, и от любопытных гостей. Ракитский выдохнул – говорить на таком морозе совсем не хотелось – и махнул рукой в сторону снежного поля, которое открылось слева. Бесконечный снежный простор как будто сиял в свете зимнего солнца, а по его гладкой, нетронутой ни человеком, ни животными поверхности наверняка можно было бы скатиться, если сесть, как в детстве, на попу, до самого края земли.
– Смотри, – восторженно сказала жена, доставая телефон. На «краю земли», как определил для себя ту линию, где снежная гладь сходилась с небом, виднелась маленькая мельница. Должно быть, декоративная: не в самом же деле здесь мололи муку!
– Круто! – сказал Ракитский. – Интересно только, где река. Мы же должны были ее перейти, по идее.
– Иссохла, наверное, – сказала жена, согревая дыханием руки. – Пока нас ждала.
– Ну так чего, – Ракитский сделал пару шагов по маленькой дорожке. – Пойдем?
– А может, не надо? – жена сделала жалостливое лицо. – Я уже так замерзла, а если идти туда…
Ракитский постоял немного молча, смотря в сторону леса. Было обидно оказаться так близко, преодолеть такой путь, и не пойти туда. А с другой стороны – что он хотел там увидеть? Ну вот что? Ракитский и сам не знал ответа на этот вопрос. «Русская душа, что ли, зовет, – усмехнулся он. – Березки, все дела?»
Снегоходная дорожка уходила далеко в лес, поднималась, а затем сворачивала куда-то влево, в самую глубь, которую он уже не мог видеть. «Надо будет приехать сюда, – подумал Ракитский. –