– Быстро, занять оборону! – закричал Серовский, развернулся и побежал к своему отряду. Видимо, до его богатырского ума дошло наконец, что это далеко не дружественные нам войска.
Казаки уже и сами сообразили, что дело пахнет жареным и быстро копошились, обустраивая оборонительные позиции. Они таскали ящики и мешки из обоза и быстро укрывались за ними.
Я решил не отставать от командира и бросился следом. Сзади пыхтел и лязгал саблями Юра. Мы добежали до укрытий почти одновременно и спрятались за ними. Так получилось, что казаки образовали оборону рядом с прудиком, возле которого мы ночевали, так что наш отряд не остался без воды.
– Сколько человек в отряде? – спросил я у Юры.
Тот пожал плечами, а молодой урядник ответил, злобно покосившись на меня:
– Сто двенадцать вместе с есаулом и адъютантом. А вот ты нам на беду попался, с тобой сто тринадцать получилось, чертова дюжина.
– Вы что же, верите в плохие приметы? – недоуменно спросил я и по сердитым взглядам, которыми одарили меня многие казаки неподалеку, понял, что до прогресса науки и торжества материализма еще ой как далеко. – Господа, это же смешно.
На стороне врага бахнули пушки. У неприятеля заржали испуганные кони, метнулись в сторону. Наши-то скакуны привычны к грохоту.
Ядра легли далеко от нашей позиции. Серовский приказал двадцати казакам рыть траншею. Они схватили мотыги и вгрызлись в податливую землю.
Затем ударил наш «единорог». Этот стрелял точнее и бомба взорвалась прямо посреди вражьего конного строя, благо их было много и они толпились в одну кучу.
– Получайте, твари, – азартно сказал Юра.
Канониры бросились перезаряжать «единорог», а со стороны неприятеля раздались нестройные ружейные выстрелы. Расстояние до нас было слишком большим и пули попросту не долетали до нас.
– Не отвечайте им, пусть тявкают, – сказал Серовский, шагая внутри нашего импровизированного редута. – Стреляйте, только когда приблизятся на расстояние выстрела, по моей команде. Берегите боеприпасы!
Он заметил меня со штуцером в руке и гневно спросил:
– А ты чего прохлаждаешься, ваше благородие? Ну-ка, марш копать траншею. Ты арестант, забыл что ли?
Мне всучили мотыгу, отобрали ружье и погнали на тыловые работы. Ну что же, лучше заниматься делом, чем маяться в укрытии. Как раз в этот миг снова выстрелил наш «единорог», в то время как противник до сих пор перезаряжал свои пушки.
Снова пострадав от нашей меткой стрельбы, вражьи войска подались назад, расширив кольцо окружения. Только пушки его остались на месте и вели по нам медленный и безрезультатный огонь. Я копал окопы вместе с другими казаками, высунув язык от жары. От выстрелов «единорога» и падений вражеских ядер содрогалась почва и в траншею осыпалась земля.
Мы копали до полудня, а потом нас сменили. За все это время ситуация нисколечки не изменилась. Мы продолжали обмениваться с врагами выстрелами, причем с нашей стороны «единорог» звучал все реже и реже, поскольку