Бамбер родился в Лондоне. Возраст его приближался к тридцати годам. Ростом он вымахал выше шести футов, носил очки с дымчатыми стеклами и красил волосы в невероятный желто-коричневый мелированный цвет. Он обладал блестящим английским чувством юмора, которое приводило меня в восторг, но которое редко понимал Джошуа. Я питала слабость к Бамберу. Он был надежным и умелым коллегой, товарищем по работе. Кроме того, он чудесно умел разряжать обстановку, когда Джошуа бывал не в духе и срывал зло на нас. Бамбера хорошо было иметь в друзьях и союзниках.
Алессандра была наполовину итальянкой, невероятно амбициозной молодой женщиной с чудесной гладкой кожей. Она была очень красива, обладала копной блестящих черных кудрей и полными, влажными губами, при одном взгляде на которые мужчины теряли голову. Я так до сих пор и не решила, нравится она мне или нет. Она была вдвое моложе меня, но получала уже столько же, сколько и я, пусть даже в выходных данных журнала моя фамилия стояла выше ее.
Джошуа перебирал гранки очередного номера журнала. В нем должна была появиться большая передовая статья о грядущих президентских выборах, которые превратились в объект повышенного интереса с того момента, как Жан-Мари Ле Пен одержал победу в первом туре. Меня не особенно вдохновляла мысль о том, чтобы писать на эту тему, и втайне я была рада, когда это задание досталось Алессандре.
– Джулия, – начал Джошуа, глядя на меня поверх очков, – это твоя епархия. Шестидесятая годовщина событий на «Вель д’Ив».
Я откашлялась, чтобы скрыть смущение. О чем он говорит? Мне показалось, что он пробормотал что-то вроде «вельдиф».
Это слово было для меня пустым звуком.
Алессандра одарила меня снисходительным и покровительственным взглядом.
– Шестнадцатое июля сорок второго года. И это вам ни о чем не говорит? – поинтересовалась она. Иногда я ненавидела ее высокий голос мисс Всезнайки. Как сегодня, например.
Эстафету подхватил Джошуа.
– Грандиозная облава на «Велодроме д’Ивер». Отсюда и пошло сокращение «Вель д’Ив». Знаменитый крытый стадион, на котором проводились трековые велосипедные гонки. Тысячи еврейских семей, запертые на стадионе,