Мой метод исследования кармы можно назвать «графическим ясновидением». Я вижу не столько сами события, сколько нарушения законов, вижу в некой абстрактной форме то, что произошло. Зная о зависимости человека от полевой структуры, я анализировал связи между поведением, этическими установками, здоровьем, формой деформации полевых структур и лечил человека через осознание им этих нарушений. Я пользовался классическим понятием кармы, считая, что в этой или в одной из прежних жизней человек что-то нарушил – и теперь болеет. Поскольку отсмотр предыдущих жизней человека очень сложен, я довольствовался отсмотром одной жизни, и эффект был лучше, чем при воздействии руками.
Правда, бывали нюансы. Когда ко мне приносили двух-трехмесячного ребенка с тяжелой болезнью, конечно, проще всего было сказать, что в прошлой жизни он нагрешил и теперь расплачивается. Но я видел, что деформация полевых структур ребенка совпадает с деформацией полевых структур матери, и поэтому напрашивался вывод, что полевые структуры передаются детям от родителей.
Это было открытием нового механизма передачи наследственной информации. Когда я корректировал деформации поля матери, ребенок выздоравливал на глазах. Я понял, насколько здоровье ребенка зависит от поведения матери, особенно за несколько последних лет до его рождения. Сильная ненависть, испытанная во время беременности, как правило, является причиной травм у ребенка или заболевания органов, расположенных на голове: могут развиться нарушения зрения, слуха. Сильная обида матери делает ребенка обидчивым человеком. Поступки матери определяют судьбу и здоровье будущего человека. Отцовской линии я сначала не придавал значения, только потом понял, что и мать, и отец в равной степени ответственны за тело и дух ребенка. Родители передают детям абсолютно полную информацию о своем поведении и поведении своих предков, и из этой информации складываются судьба ребенка, его тело, характер, духовность.
Исследования, которые я провожу, с каждым фактом все нагляднее подтверждают единство окружающего мира, живой и неживой природы, низших и высших организмов. Надо сказать, что я чувствовал это всегда, а все, что происходило вокруг, часто подтверждало это единство. Мое детство прошло на берегу Азовского моря. Я наблюдал, как на отмелях резвились мальки рыб, стайками выныривая из воды и исполняя свои танцы, скользя в вертикальном положении по поверхности воды на кончике хвоста. Так резвиться могут дети разумных существ, незнакомых и непонятных нам.
Однажды,