– Ежу понятно, товарищ профессор, – это же древняя обсерватория. По ним эти самые друиды предсказывали планетарные катастрофы.
– Ерунда, – гораздо осторожней махнул рукой Романов, – никаких планетарных катастроф за пять последних тысячелетий не было; хотя гипотеза об обсерватории имеет право на существование – больно правильно располагались каменные столбы в Стоунхендже. Но как объяснить прах двухсот сорока человек, найденных под этими камнями. Что это за научный объект на костях?
– Так значит, это тоже…
– Да, – кивнул профессор, – скорее всего это тоже усыпальница. И хоронили здесь древнюю знать; и стоим мы сейчас на надгробном камне…
– Хорошо, что сержанта Акимбетова с нами нет, – хохотнул Никитин, – вот бы его сейчас всего перекосило.
– Не смейся, – строго одернул его командир, и тракторист тут же стал похож лицом на истового монаха, – очень правильные понятия у этого парня. Точнее – воспитание. Он ведь, я так понимаю, хоть из советского прошлого, но окружение-то было мусульманское. А там уважения к погибшим не в пример некоторым.
– Ага, – хмыкнул все таки тракторист, – то-то они сейчас на Ближнем востоке режут друг дружке головы. Уважают.
– Не болтай ерунды, – опять одернул его Кудрявцев, – это бандиты режут. А у них нет ни веры, ни национальности, ни Родины. И вообще… (он помялся, и все таки добавил) посмотрим еще, кто чего будет резать…
Профессор замер; на него вдруг повеяло жуткой чередой тысячелетий, сквозь которую заглянул командир. А тот замер на мгновенье, и вытянул руку вперед: «Смотрите!»
На поляну перед развалинами выскочила огромная саблезубая кошка. Ее грациозной мощью можно было залюбоваться, если бы не худоба хищника. Но Алексей Александрович обкатывал сейчас в голове неожиданно возникший вопрос:
– А почему, собственно, это громадная кошка не набросилась с рычанием и жадностью на лежащее буквально в двух шагах высушенное человеческое тело? Что такое ужасное привнесли в него своими жалами осы?
На эти вопросы ответа у него не нашлось; он, впрочем загнал их поглубже, на потом, потому что навстречу смилодону неторопливо, словно на правах хозяина, выступил из кустов короткомордый медведь. Этот зверь по массе был крупнее кошки раза в три, но по проявленному проворству по меньшей мере не уступал ей. Во всяком случае, когда медведь неожиданно и для Алексея Александровича, а главное – для смилодона прыгнул вперед, кошка не успела отпрыгнуть в кусты. Может потому, что знала – оттуда появится подмога!
Огромный медведь накрыл смилодона полностью; его длинные когти на концах мощных лап несомненно делали сейчас свою работу, полосую жалобно ревевшего саблезуба на кровавые части. И еще громче ревел сам медведь, на загривке