– Никакой. Сказали, что мной будут управлять.
– Каким это образом?
– Не знаю, но с тех пор меня начали инструктировать, и я даже выполнила несколько заданий.
– Расскажи подробней, если можно. Кто и где инструктировал? Что за задания?
– Не знаю, Толик. Задания передают телепатически. Это уже давно не секрет. Мной как бы управляют, подсказывают, что делать. Задания пока простые. Приезжаю, куда скажут, и считаю, сколько людей вошло и сколько вышло за час.
– А как передаешь информацию?
– Никак. Они же видят все моими глазами, – ответила Валя. Я задумался, сохраняя серьезное выражение лица.
А пока понял лишь одно – спусковой механизм болезни был запущен именно во время той нелепой поездки в Перхушково, когда она просила генералов перевести мужа в Москву. Стресс, который ей довелось пережить в тот день, не прошел даром. Конечно же, она рассказала мне не обо всем, что с ней произошло. Хотя и того, что поведала, хватило бы с избытком даже здоровому человеку. Я знаю, как умеют запугивать полковники, а ведь генералы произошли именно от этих тварей.
Пережитый ужас остался в каждой ее клеточке, в повседневных мыслях и в глубинах подсознания, но разрушительный процесс начался. Наследственная болезнь, малозаметная в размеренной жизни, получила мощный толчок к развитию. И первое ее проявление – несанкционированное обращение к телезрителям Ленинска, обрушившее ее карьеру диктора…
А что потом? Неустроенный быт временной квартиры в Болшево, случайная работа в подмосковном захолустье вместо Центрального телевидения. Новая квартира?.. А тут Дема с Рыжей, отбывающие в Америку отплясывать с королями…
Наконец, скучная работа в тесноте нотариальной конторы и череда смертей близких. Кто такое выдержит?..
– Толик, ты меня не слушаешь, – капризно зазвенел голос-колокольчик.
– Слушаю, Валечка, очень внимательно, – отвлекся я от размышлений.
– Ни одна я такая. Эти кагэбэшники многих зомбировали. И не только простых людей, но и многих министров. Даже Леонид Ильич уже под их влиянием.
– Валечка… Откуда ты это знаешь?
– Знаю… Они сами мне рассказывали, да я и сама замечаю… Многих своих узнаю издалека. Мы сразу обмениваемся особыми сигналами. А Леонид Ильич уже давно радиоуправляемый. Ты заметил, как он говорит? Он может и не хочет говорить, а челюсти сами ворочаются, и он произносит то, что надо кагэбэшникам.
– Валечка… Отключи сигнализацию и поспи немного. Я защитный экран поставлю, чтобы они тебя не достали, – попробовал успокоить мою гостью способами, ей понятными. Так и случилось. Весь день она была спокойной, такой, какой бывала всегда…
– Вы к Саше? Проходите, – открыл нам дверь кто-то незнакомый, – Раздевайтесь и проходите в комнату.
– А, это вы? Привет. Раздевайтесь и проходите, – выглянул озабоченный Саша. Из кухни доносился бодрый женский щебет и даже, мне показалось, сдержанный