Физически, а точнее – физиологически этот эфирный процесс мне не очень-то помог, но моральное удовлетворение – тоже немало. Поскольку никто из аборигенов за мной не наблюдал, я рискнул достать свои часы «Ориент» – до смены нам оставалось уже немного. Выкурил еще трубку, подзавел часы, затем спрятал их от лишних глаз обратно и растолкал напарника. Нас сменили Хренио и еще один турдетан-копейщик, я с помощью «козьей ноги» аккуратно снял тетиву арбалета со взвода, прогулялся до ветра в кустики и, с сознанием выполненного долга, поплелся давить на массу. Спасибо Тордулу, людей он в караул всегда ставит достаточно, и больше одной смены за ночь никто у него никогда не бдит и столб не изображает. Прокачав эфирку, я провалился в сон…
– Мать вашу за ногу! – прорычал я, когда меня растолкали утром. – Уроды, млять, ущербные!
– Да ладно тебе, Макс, завтра свой сон досмотришь! – посочувствовал Володя.
– Этот – уже вряд ли!
Ни один из наших не понял, что я имею в виду, зато очень даже понимающе загоготал абориген-напарник. Я кинул ему за это в лоб сосновую шишку.
– Милят! – доложил мне этот «сипай» об удачном попадании и кинул ее в меня.
– А хрен тебе! – уведомил я его о промахе и проснулся окончательно. Но все равно уроды! В том грубо прерванном этими скотами сне я не столько наблюдал, сколько действовал, и действовал весьма приятно. В общем, приснилось мне вполне физическое воплощение в жизнь того, что я устроил поздним вечером этой шаловливой акселератке на эфирном плане. Близился завершающий аккорд действа… ага, близился, да так и не приблизился. Ну, уроды, млять! Ненавижу эту гнусную армейскую команду «Подъем»!
– Так чего снилось-то? – допытывается Володя.
– Иди ты на хрен!
– Кажется, я догадываюсь, – вкрадчиво проговорил испанец.
– Если догадываешься – так и подержи при себе, ладно?
– Гы-гы-гы! – эти двое тоже догадались.
– Мать вашу за ногу!
– Ну, извини! – хохотнул Володя. – Сам понимаешь, распорядок.
– На