Сюрприз у Кулхаса, как это вскоре выяснилось, имелся. За притоком Бетиса его профессионалы опрокинули местных союзников Рима и на плечах у бегущих форсировали неширокий приток. Вперед вырвалась стремительная конница, и прямо на наших глазах наметился нехилый удар в бочину уже теснящим противника по всему фронту римлянам. Если они успеют вовремя и если то же самое случится и на другом их фланге – запросто может статься, что и выйдут у турдетан «Канны на бис». Но это понимали и римляне, а память о настоящих Каннах у них была еще достаточно свежа, и подобный исход дела в их планы, конечно же, не входил. Вооруженных полноценными копьями триариев для сплошного подобия греческой фаланги, которую нечего и думать атаковать в лоб конной лавой, гордым квиритам катастрофически не хватало, и шансы пробить брешь сквозь куда слабее вооруженных принципов, не говоря уже о гастатах, наклевывались у кулхасовской кавалерии неплохие, а следом ведь поспешала и пехота, которой только дай ворваться в смятые и расстроенные боевые порядки римлян – эти ребята своего уж точно не упустят и порезвятся там от всей своей широкой души – ага, где-то примерно в духе не к ночи будь помянутого Тевтобургского леса. Это в строю манипула или когорты римский легионер силен, а в неразберихе рулит съевший собаку на поединках варвар. Наверное, так бы оно и вышло, если бы только не одно-единственное, но весьма досадное обстоятельство.
Не всех своих слонов римляне, как оказалось, использовали для фронтальной атаки главных сил Кулхаса, трех они выделили и в помощь союзникам на фланге. Слоны малоэффективны против плотного строя обученной сражаться с ними тяжелой линейной пехоты, но против конницы это почти панацея. Почти – потому что в Индии, например, или в Нумидии этот номер не прошел бы. Там конницу специально обкатывают слонами, и тамошние лошади к ним привычны. Но здесь слоны – экзотика, и кавалерийская атака волей-неволей застопорилась. Что толку от храбрости всадника, если празднует труса его конь? Мало кому удавалось заставить своего скакуна преодолеть страх, большинство же лошадей храпело, кружило, вскидывалось на дыбы, но от атаки всячески отлынивало. А пехота катастрофически не поспевала…
Тордул мрачно смотрел со стены на это безобразие, затем поманил к себе меня и трех пращников-балеарцев.
– Мы не воюем с Римом, – напомнил он. – Мы – верные друзья и союзники Рима. Но будет не очень хорошо, если римляне разобьют сейчас Кулхаса. Тогда они еще, чего доброго, захотят войти в город как победители, а мы ведь с ними не воюем – будет очень нехорошо. А эти три слона… Вы поняли меня?
Разумеется, мы все поняли правильно.
– Не