Криминальная любовь. Мила Дрим

его лица, особенно выдавался нос. Не то чтобы он был огромным, но именно он показался мне самой заметной частью мужского лица.

      Взгляд холодных глаз равнодушно скользнул по мне и остановился на Калаше.

      – Это – Василиса, Василиса, это – Ярослав, – представил нас друг другу Калаш.

      Я покраснела, потому что поняла, что он все еще держал меня за руку. Да еще на мне была его одежда.

      Что обо этом подумали эти двое?

      Но самое главное, что волновало меня куда больше – что сам Калаш думал обо мне. Зачем привел сюда и почему не отпускал мою руку?

      Что это значило?

      – Здравствуй, царевна, – Ярослав холодно улыбнулся, – я уже наслышан о тебе. Как ты и заказал, Калаш, все сделано чисто и быстро. Принимайте подарочек.

      Ярослав кивнул в сторону домика.

      – Благодарствую, – Калаш одобряюще похлопал по плечу Ярослава.

      Тот сдержанно улыбнулся в ответ. Захар в это время лишь молчаливо наблюдал за происходящим. Я уже отметила, что из всех мужчин он был самым немногословным.

      – Идем, – Калаш потянул меня за собой, а я и не думала сопротивляться.

      Дверь с каким-то отчаянным гулом открылась, мы прошли внутрь.

      Я сглотнула. Не знаю почему, но мне стало не по себе.

      Может, всё дело в темноте?

      – Щелк, – сопровождая словами свои действия, Калаш включил свет.

      Комнату заполнил яркий свет.

      – А вот и подарочек, – добавил Калаш, и я увидела то, от чего у меня перехватило дыхание…

      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

      – Не беспокойся, он не видит и не слышит нас, – уже знакомым докторским тоном предупредил меня Калаш.

      Я сглотнула – единственное действие, на которое была способна.

      А вот пошевелиться я уже не могла. Ноги будто приросли к полу.

      Взор мой припечатался к человеку, который находился за стеклянной стеной.

      Привязанный к стулу, с кляпом во рту и красным лицом, посреди комнаты сидел Ганс.

      Как же он отличался от того уверенного Ганса, каким я видела его этим утром!

      Глаза отчима были расширены от страха, уши багрово- красными, словно их недавно коптили. Тело Ганса подрагивало, грудь ходила ходуном.

      Я пригляделась и поняла, что его трясет от страха.

      Он был жалким, уродливым и отвратительным.

      Смятение, которое я испытала в первые секунды, быстро уступило место другому чувству.

      Злорадству.

      О, да! Я ощущала его в полной мере. С нескрываемым наслаждением я вглядывалась в лицо человека, которому прежде доверяла.

      Человека, который должен был заменить мне отца, и, значит, стать оплотом безопасности, любви, мира и доброты.