– Послушай, Халимат. Я многое повидал на своем веку. Я не знаю, сведет ли нас судьба еще когда-нибудь. Конечно, все будет зависит от тебя. У меня нет никаких обязательств ни перед кем. Все, что можно было сделать для своего сына, я сделал. Моя совесть чиста. Теперь я хочу жить не только ради кого-то, ради долга, например… Я хочу жить ради себя. И чтобы кто-нибудь разделил со мной остаток жизни. Я создал прекрасные условия, чтобы безбедно прожить столько, сколько мне еще отмерено, и чтобы та, которая полюбит меня, ни в чем не нуждалась…
Мухомедзянова внимательно слушала каждое слово своего собеседника, взвешивая его на весах здравого смысла.
– Возможно, я кажусь тебе старым… Но любви все возрасты покорны! Еще так Пушкин говорил двести лет тому назад. Я не прошу тебя о многом. Приму любой ответ. Я не буду торопить события. У тебя есть время все обдумать. А на прощанье я хочу тебе кое-что подарить.
Зимбовский протянул девушке бархатную коробочку, в которой на атласной подушечке красовались золотые сережки. Этот неожиданный сюрприз привел девушку в восторг. Она тут же с удовольствием надела их.
– Как же хорошо они смотрятся на тебе! – улыбаясь, воскликнул Зимбовский.
– Они прекрасны!
– Они тебе нравятся?
– Да! Еще бы!
– Рад, что смог в очередной раз тебе угодить.
Студентка чмокнула едва знакомого ей мужчину в щеку. Зимбовский был сражен… Мощное чувство счастья захлестнуло его. Он никогда в жизни не ощущал ничего подобного. Столько лет проживая с супругой… он и близко не испытывал такого блаженства. Зимбовский сразу же понял, что Халимат – та самая, с которой он хотел бы провести всю оставшуюся жизнь и, возможно, иметь с ней в дальнейшем детей.
В последние годы Аристарх Руфинович охладел к своей жене. Она перестала доставлять ему прежнее удовольствие, а их близость становилась все реже, сводясь к одному разу в неделю. Жена начала стареть: под глазами появились мешки, как будто она не высыпалась, на лице все явственнее проступали морщины. Кроме того, женщина вела малоподвижный образ жизни, что сказалось на ее позвоночнике. В постели это доставляло ей массу неприятных ощущений. Что касается сына, шестнадцатилетнего Иллариона, то он тоже изменился до неузнаваемости. Зимбовский мало времени уделял своему наследнику, ссылаясь на загруженность на работе. Отчасти это так и было. Но в большинстве своем Аристарх Руфинович просто любил погулять на стороне, сходить в дорогие рестораны, весело провести время. Елена Бабаева знала, что супруг ей изменяет, но закрывала на это глаза, так как родители ее давно умерли, сама она толком нигде не работала и, по сути, жила за счет своего мужа.
Зимбовский уже решил будущее сына вперед на долгие годы. Две однокомнатные квартиры в западном жилом массиве в Советском районе войдут в его собственность сразу после совершеннолетия. В одной квартире Илларион должен был проживать сам, приучаясь к взрослой жизни, другую квартиру он бы сдавал. Таким образом, у наследника был бы ежемесячный финансовый приток, который поддержал бы его, вне зависимости от того,