Больше всего среди эвакуированных было людей старшего возраста, одиноких стариков, у которых не нашлось никаких родственников на «большой земле». Им было тяжелее всего – ведь они бросили родные дома, которые сами строили, в которых прожили всю жизнь. И теперь неизвестно, когда они вернутся домой и в каком состоянии будут эти дома. Обещали выплаты за подтопленные дома, только сколько этих выплат будет, никто не знает.
Но старики старались не унывать, подбадривали друг друга и с благодарностью принимали работников ДК с такими мини-концертами.
Но среди эвакуированных нашлись пара бабулек, которые были вечно всем недовольны. Они ходили и ворчали, что их плохо кормят, что спать невозможно ночью, потому что кто-то храпел, что пока они тут сидят взаперти, их дома разворуют. И от них каждый раз Наташа с коллегами слышала ругань, мол «Люди тонут, а вы тут веселитесь! Лучше бы шли дамбу строить. Песни они тут поют. Чё веселитесь? Горе у людей. Тьфу, совести у вас нет!»
Наташе было обидно до слез слышать эти слова. Как будто ей легко дается это веселье? Она ведь тоже не железная, людей жалко, скотину жалко, но работа есть работа.
Она понимала, что это просто такие злые люди, и они всем настроение портят, по-другому они не умеют. Но последние дни нервы были ни к черту, и нет-нет да мелькнет мысль, а вдруг бабульки правы. Может не песни надо петь, а идти помогать выкладывать насыпную дамбу? Или на свои деньги покупать вещи для пострадавших.
Вот только здоровье Наташи не позволяло таскать мешки с песком, а денег хватало на жизнь впритык от зарплаты до зарплаты. Снять бы последнюю рубашку, так ведь и детей по миру пустишь.
Одна женщина, видя, как Наташа реагирует на ругань, подошла к ней и тихонько стала выговаривать.
– Наташенька, да не слушай ты этих змеюк. Всем тяжело, и сейчас очень сильно проявляется характер у людей. Что у них внутри, то и выплескивается наружу. А для них еще и свободные уши нашлись, вот и отрываются, выплескивают свой яд. Мы тут от них все вешаемся, и родные от них давно уже сбежали, а вы вот под руку подвернулись. Понимаю, что ты все близко к сердцу принимаешь, но таких слушать не надо. Ты лучше смотри, как другие люди оживают, глядя на вас, как они вам подпевают. Это же счастье, что вы можете людям поднять душевный настрой, они от мыслей тяжелых отвлекаются, глядючи на вас.
Мне отец рассказывал, что когда на вoйнe был, то его как талисман в разные отряды приглашали, поднять боевой дух солдат. Он у меня гармонистом был и песен много знал. Голосище у него был звонкий, задорный. И было у него одно правило – петь только радостные песни перед боем. Кто-то скажет, что вроде вoйнa –