Сочтя увиденное знаком свыше, люди, собравшиеся во дворе Вишневского, пришли к выводу, что страдания Олежки были посланы Небом ради их же спасения, а для пищи ужасному «Мистеру Икс» достаточно будет и крови «здорового человеческого детеныша». И пришло огромное облегчение, словно скатились с душ людских тяжелые камни греха.
Кровь мальчика отнесли в указанное место – и следующий день прошел без нового приступа безумия. Догадки людей оказались верными, и надежда еще более наполнила их сердца. Однако пробиться сквозь окружавшее деревню незримое Кольцо и добраться лесом до шоссе опять никому не удалось. Те, кто уходил в лес, непременно возвращался в Чернухино. Речь их была бессвязной – черти… ад… страшные призраки… необъяснимый ужас… раскалывающая голову боль… Тех же, кто не возвращался, или через время находили мертвыми в лесу, или просто в них не верили, что они выбрались – помощь извне так и не приходила.
Олежка Вишневский словно онемел. Его ранки затянулись, но когда они снова появлялись, он повторял только одно слово: «Кровь». Одно короткое и страшное слово. Из когда-то жизнерадостного ребенка он превратился в тень, стал подобен призраку. Его отец вел себя странно – то ли от горя, то ли от удара по голове, то ли заразившись витавшим вокруг безумием…
– Не протянет он так долго, Витенька… – со вздохом заключила Светлана. – Страшно смотреть, как из сына кровинушку-то забирают… Да и мы вместе с ним… не протянем…
Глаза ее вновь наполнились слезами. Она посмотрела на спящую девочку – и Виктор подумал о недавнем визите в Светланин двор двух мужчин. Виктория, вероятно, тоже вспомнила об этом, потому что с силой сжала руку мужа и придвинулась к дочери, словно собираясь закрыть ее своим телом.
И невозможно было ни спрятаться, ни убежать…
Погреб вновь заполнила тишина. Дождь уже прекратился, оставив в их убежище натекшую лужицу. Виктор утомленно прикрыл глаза и ему вдруг привиделось что-то бессвязное, какие-то обрывки. Мальчик с лицом старика сидит на коленях его, Виктора, покойного отца… Обнаженная красавица с родинкой возле губ прыгает на него, Виктора, и вдруг исчезает… И что-то трещит – доски? лед? – и обдает холодом тело…
Краснов тряхнул головой. Он вскользь подумал, что галлюцинации, о которых говорила Светлана, коснулись теперь и его. В ушах зашумело. Сестра пристально посмотрела на него. Виктория уже не держала его за руку, а теребила какую-то тряпичную куклу. При тусклом свете свечи она показалась Виктору древней старухой. А вместо дочери лежал на настиле маленький ягненок без передней