своей религии, который будет поддерживать убийства тех, кого убивать заповедал его бог, в его книжке, которую он держит у своей кровати и читает перед сном, а может даже в туалете, свято веря каждому ее слову. По сути, он верит каждому слову людей, которые написали эти книги, а расчленитель просто верит тому, что говорит ему его собственный мозг или голоса в голове, черт их разберет что у них там творится, у этих психов. Курт даже имел уважение к маньяку, ибо он делал то, во что верит, и верил самому себе, своему голосу (или голосам) в голове, а не голосам тех, кто писал книги много лет назад. «Лучше думать своей головой» – так рассуждал Курт – «Пусть тебя это приведет на электрический стул, зато ты делал то, во что верил и придумал это сам, а не кто-то за тебя». Да, Курт Уилкотт был тот еще чудак. Он не чувствовал ненависть или отвращение к маньяку. Он испытывал к нему лишь интерес и даже любил его, в какой-то степени. Как исследователь насекомых любит всех этих тараканов и бабочек, которых изучает. Наверное, он понимает, что они противные, но это его работа и он ее любит, а значит ему приходится любить и их. Он сам выбрал свою «профессию» (ведь убивать людей – тяжкий труд и требует специальных навыков и талантов), а значит и сам выбрал всех этих жучков. Так же и Курт. В какой-то степени, расчленитель был его лучшим другом, ведь без него следователю было бы совершенно нечем заняться. И он бы либо скучал от безделия, либо расследовал какие-то скучные убийства на почве ненависти, наживы или бытовухи, то есть тоже пребывал в полной скуке. А так у Тома был свой Джерри и вряд ли этот кот желал навсегда разделаться с мышью, без которой прикрыли бы шоу, где он был главной звездой. Каждый раз, когда Том мог съесть Джерри – он останавливался. Ведь дальше было бы уже неинтересно. Курт никогда не позволял себе недобросовестности в своей работе, но его тайно радовала сложность в деле поимки этого злодея. Курт восхищался им и интересовался его жизнью, его личностью. Он был своего рода сталкер, охотящийся за девушкой, в которую влюблен, но никогда не выходящий из кустов. Только Курт не выходил из кустов не по своей воле, а по воле неординарной осторожности расчленителя. Так ли он был осторожен, убивая людей прямо у дороги? Или он был везунчик? Как говорится, «за пазухой у бога». Курт сам был христианин и помнил воскресные проповеди, в которых рассказывали порой о гуманности и любви Христа и Бога. А порой про чудовищно жестокие заветы и приказы этого самого Бога. Если читать только Ветхий завет, то мысль, что Бог ведет расчленителя и оберегает его, становится не такой и сумасшедшей. А может маньяк иудей? Нет, он оставлял кресты. Не чтобы запутать следы? Вряд ли он думал о следах, совершая свои сакральные таинства, почти что богослужения. Нет, он не иудей, он верит в Христа. Так, как сам понимает это своим больным рассудком. Впрочем, Курт не спешил приписывать болезнь рассудку именно расчленителя. Будучи чудаком, он не верил в единую истину или ложь. Он считал, что
