Спустя несколько секунд центр круга опустел. Максу захотелось дотронуться до дымной картины, он потянул указательный палец к красным углям. Коснувшись центра круга, он отдернул палец, крикнул «ай!» и затряс рукой, а картина моментально превратилась в обычное облако сигаретного дыма. О ней Максу напоминала только пульсирующая боль в кончике пальца.
– Да что ж такое, – возмутился молодой человек. – Ничего нельзя потрогать, все горит, все обжигает.
– А ты не суй руки куда не следует, – засмеялась Огнива. – Ладно, покажи-ка.
Макс поднес обожженный палец к левому плечу. Хвост девушки коснулся пальца, и тут же боль ушла без остатка.
Максим с облегчением выдохнул и продолжил движение в сторону торгового центра. Количество вопросов к Огниве росло с каждой минутой. И даже несмотря на то, что вместе с ответами Макс получал десять новых вопросов, ему было необычайно интересно познавать потусторонний мир вместе с Огни. И он готов был идти с ней дальше, куда бы это его ни завело.
– То, что мы видели сейчас, это был твой дом? – начал Макс новую серию вопросов.
– Да, это один из залов моего замка, – Огнива улыбнулась. – Понравился?
– Ну да, понравился. Я понял, что девушка, которая сгорела, как раз рассказывала о своей судьбе. Что у нее произошло?
– Она сумасшедшая убийца. Задушила своего пятилетнего сына, затем зарубила мужа. И тела их отдала свиньям на съедение, а сама в это время спокойно легла спать. И больше не вспоминала о своей семье, пока ее не вздернули на виселице, – невозмутимо рассказывала Огнива. Выражение лица девушки было спокойное, будто она объясняла строение простого карандаша.
– И сколько она будет мучиться у вас?
– Вечно, Макс, вечно. Грешники горят в аду вечно.
– Ничего себе! – ужаснулся парень. – И что же она еще там говорила?
– Говорила, как она любит своего сына, как раскаивается, просила ее помиловать и отпустить. Еще просила не сжигать ее больше, ее слезы ни разу не высохли за все время. – Огнива махнула рукой. – Да все они чего-то просят. Наделают дел, а потом, когда приходит расплата, начинают задумываться.
– Давно она у вас раскаивается и плачет?
– Почти четыреста лет.
– Вот это серьезный срок. Почему она просит отпустить ее, разве из ада можно выбраться? – удивился Макс.
– Просто так не выбраться. Нужно, чтоб грешную душу помиловал мой отец, а это совсем не в его интересах.
– Получается, что вход в ад есть, а выхода нет.
– В целом да.
– Огнива, а на картинке на троне – это ты была? – поинтересовался Макс.
– Конечно я! В моем дворце кто еще может сидеть на троне?
За разговором Макс не заметил, как дошел до торгового центра. Со словами: «Сейчас начнется», – он шагнул в открывшиеся перед ним стеклянные двери.
Глава