Очередной прилет отца в Вильнюс ничем не отличался от предыдущих: как и раньше Игорь плотно увяз в своих делах и встречах, появляясь дома лишь для того, чтобы переодеться и поспать. В ставшей привычно напряженной обстановке мои родители обменивались колкостями, нередко перерастающими в вялые ссоры и выяснения давно разрушенных отношений. Как-то в один из дней я почувствовала особое волнение, исходившее от мамы, оно чувствовалось настолько ярко, будто приняло плотную осязаемую форму. Позже из ее телефонной беседы с бабушкой мне довелось узнать о том, что отец потребовал от нее выкупить принадлежащую ему долю в квартире. При этом требование было продиктовано в ультимативной форме и подкрепилось угрозой, заключавшейся в том, что в случае отказа принадлежащую Игорю площадь займут люди низкого социального статуса, сделав нашу жизнь невыносимой. По прошествии лет я поняла, что его требование являлось вполне законным, но в подобных случаях закон имеет мало общего с поступками настоящего мужчины.
Когда прихоть отца была донесена до бабушки, та, посовещавшись с мамой, пришла к единственно возможному, а потому верному решению. Оно заключалось в том, что требование о выкупе доли наша семья удовлетворит. Средства на совершение сделки бабушка с риском взяла из бюджета собственного предприятия. Чтобы покрыть бабушкины расходы, мама, в свою очередь, была вынуждена продать квартиру, подаренную годы назад Вилкасом и приносившую доход. После чего главной целью для всех стало забыть отца навсегда.
Будучи ребенком, я присутствовала во время заключения сделки, и этот момент в красках отложился в моей памяти. Наша семья собралась в личном кабинете бабушки на ее предприятии. На гладкой темной поверхности массивного деревянного стола покоились подписанные листы договора. Ледяным взором бабушка оглядывала считающего деньги отца, мама же сидела в углу, ожидая окончания томительной и постыдной процедуры. Пересчитав купюры, мужчина удовлетворенно кивнул и направился к выходу, в спину ему ударил хлесткий приказ выметаться поскорее, прозвучавший от женщины, вырастившей его. В тот день этот мужчина не остался позабыт членами моей семьи, он попросту умер для них.
Глава 11
В которой Полли становится подростком и выбирает круг общения, предпочитая дружбу со старшими.
Я солидарна с мнением психологов о том, что по достижении ребенком трехлетнего возраста, в нем уже успевает сформироваться основа личности, на которой с годами будет выстроен характер. До четырнадцати лет эта основа остается гибкой, ее возможно менять самым кардинальным образом, однако далее она словно закостеневает: в выстроенный характер можно внести коррективы, но лишь незначительные. Индивидуальность человека уже создана.
Общение – один из неотъемлемых элементов периода взросления