Но они были, стали самой его плотью, – самыми битыми, поврежденными файлами, страшные следы которых не могла убрать ни одна перепроверка данных или установка другой, новой операционной системы.
У людей такие данные памяти назывались «тяжелыми воспоминаниями», а для него они были нестираемыми файлами. Уильям усмехнулся: как это не назови, а суть останется прежней, единой. И для него, пугающего многих людей просто тем, что он существует, – и тем, что он абсолютно похож на них внешне, – и для них, напуганных им чаще всего только потому, что людям сказали бояться и убивать его, и таких, как он, прежде, чем они нанесут вред человеку.
Проверить, насколько такие мнения об андроидах верны или лживы, почти никто, как правило, не стремился. И данный словесный гипноз об опасности андроидов, не действуя на богатых, – они уже пользовались такими роботами и знали, что на практике дело обстоит совершенно иначе, чем то внушали СМИ, и все дело заключается единственно в том, как им, лишенным всяческой самостоятельности, и полностью зависимым от своего хозяина, управляет сам человек. Негативный поток мнений об андроидах был запущен средствами массовой информации, и рассчитан, прежде всего, на людей попроще и победнее.
Зрителей телеканалов и читателей газет пугали массовым производством роботов, которые, став частью человеческого общества, непременно заберут у людей работу. Их пугали совершенством андроидов, которые вытеснят работяг «на обочину жизни». О том, что многие из них уже давно находятся на этой самой обочине без всякой помощи в том со стороны андроидов, простым людям, конечно, никто не сказал. А сами они об этом не подумали потому, что давно забыли как это – использовать мозги по прямому назначению, размышляя о происходящем, а не для того, чтобы забить клетки головного мозга удобно сваренной жидкой кашей, поданной из телевизора, – к большему удобству зрителей, – уже в тарелке и с ложкой.
Людей пугали многократным превосходством андроида над человеком, их пугали… пугали, пугали. И люди, множество простых людей, живущие обычной жизнью, и ничего до того момента не знающие ни о каких человекоподобных роботах, многократно испуганные намеренно распространяемыми страхом и слухами, – и, может быть, отдельно от толпы совсем и не жаждущие страданий для ИИ, – сами того не замечая, становились ярыми противниками того, чтобы андроиды присутствовали в человеческом обществе на общих, прописанных в законах началах, помогая человеку в его повседневной жизни.
Правда, до обещанного вечерними шоу массового засилия андроидов в человеческом обществе было еще очень далеко. И потому люди, подпитанные с одной стороны страхом, а с другой – слухами, не встречая в своей ежедневной жизни роботов, с которыми их призывали бороться, ничего не хотели о них