До эфира оставалось полчаса: в студии сновали туда- сюда реквизиторы, декораторы, администраторы, что-то приносили, потом – уносили, снова унесённое возвращали , к нему ещё чуть-чуть что – то добавляли, а установленное зачем- то переставляли. Я с удовольствием наблюдала за этим «броуновским движением» – подготовкой к эфиру – как десятки людей создают особенную реальность, красивую картинку для покупателя, вкладывая в процесс свои силы, энергию, опыт, чувство меры и вкуса, а может просто механически выполняют команды других, оставаясь при этом неизменно за кадром, как будто их не существует, и всё создаётся по волшебству.
Эфирная бригада во главе с оперативным продюсером собралась на совещание, куда пригласили и нас с Ефремычем. Продюсер, как бы между прочим, сообщил, что шоу звёздного эксперта и новой ведущей будет внимательно смотреть руководство, поэтому всем нужно собраться и показать соответствующий результат продаж. От такого анонса у меня внутри будто сжалась пружина:
⁃ Анжеееелика, дорогая, вижу, что ты сейчас в обморок упадёшь. Расслабься, есть отличная дыхательная гимнастика: вдох – выдох, на выдохе произносишь «похрен, похрен, похрен…» с ускорением. В мозг попадает кислород, и мозг расслабляется. Попробуй, – проявил заботу Ефремыч.
⁃ Прямо сейчас?
⁃ Конечно!
Я была дрессированной актрисой, поэтому команду выполнила сразу – стала прерывисто дышать и повторять «похрен, похрен, похрен…» с ускорением, что вызвало гомерический хохот и у меня, и у невольных свидетелей такой дыхательной практики.
⁃ Я советую только то, что лично практикую, – с улыбкой и гордостью констатировал шеф.
⁃ Класс! Это работает! – продолжала радоваться я и часто потом пользовалась лайфхаком эксперта.
За несколько минут до эфира в белоснежном кителе и колпаке, похожем на нимб святого, с чувством собственного достоинства и очевидного превосходства над суетливой «толпой» шеф Ефремычвошёл в студию и встал у стойки.
⁃ Ну, благословясь! – и нажал на кнопку блендера, чтобы убедиться в его работоспособности.
И в этот миг от десятков тысяч оборотов в минуту плохо поставленную чашу с ягодами сорвало и подбросило вверх так неожиданно и «салютообразно», что ягоды и брызги пурпурного фейерверка накрыли обезумевшего Ефремыча от колпака до пят; белоснежный китель превратился в «красный леопард» и шеф обречённо промолвил: «Твою ж мать…» Меня от «ягодного салюта» спасла скромность, главная добродетель женщины по мнению моего папы, – из-за неё я не решилась без эксперта встать в кадр и стояла на почтительном расстоянии с одним лишь, хоть и культовым, вопросом: «Что делать?». Сквозь оцепенение прорывался смех ужаса – моя естественная реакция на стресс. Плакать, глядя на Ефремыча, было бы с моей стороны