– Потащишь, Крысолов— засмеялся второй и похлопал Хадиса по спине. – У него есть первый взнос. Значит, имеет право. Я за водой.
Хадис услышал шаги и хриплый продолжил:
– Пришьем тебя и вещи разделим. Я знаю, где обменять. Залик малой не дурак, согласиться.
В мгновение все перестало существовать. Хадис лежал в тишине и удивлялся собственному безразличию. Ему не было страшно. Напротив, ощущал себя победителем. Единственное, о чём сожалел – был Дэн. Хадис не сможет показать сыну мир.
Голову обожгло ледяной водой. Он сел и выдохнул. Глаза, застланные потеками воды, смешанными с кровью, не могли различить того, кто стоял перед ним. Лунный свет, блёклый из-за набежавших туч, вычертил в темноте небольшой холмик. За ним маячил невысокий силуэт с голосом второго.
– Неплохо. Идти сможешь? – спросил он.
– Да, – нехотя кивнул Хадис.
– Тогда пошли.
В воздухе запахло животным теплом. Хадис прищурился и потянул руку, пытаясь опереться о холмик. Наклонился ближе и отпрянул. Перед ним лежал человек. Ещё тёплое тело, отдавало земле остатки жизни.
– Что с ним? – спросил Хадис, чувствуя, как дрожит голос и не дожидаясь ответа принялся искать шею.
– Я бы тоже хотел знать, – ответил второй. – Хочешь забрать его вещи. Ты прав. Зачем оставлять добро. Ему не пригодится.
– Я не хочу его вещи. Я пытаюсь помочь?
– Крысолову, предложившему тебя завалить? – пнул второй тело первого. – Все правильно. От таких надо избавляться. Сдаст тем, кому собирался сбагрить твоё добро. Я не привык прощать и оборачиваться.
Хадис слушал законы нового мира и машинально расстёгивал клёпки на куртке первого. Мысли скакали в варварском танце: «Сдалась мне эта чёртова игуана. Анне и Дэну не место в этом поганом мире. Если сделать непрямой массаж сердца, то…» Случившееся не укладывалось в голове.
– Верх не бери. Дырявый. Сам видишь, дырявый, – усмехался второй.
– Я, – обессилев, Хадис сел рядом с телом.
«Первый хотел убить тебя. Второй защитил. Так какого же дьявола, ты рыскаешь по телу крысы», – поганые мыслишки выползли наверх, подмяв под себя желание помощи ближнему.
– Держи, – второй протянул ему ботинки, снятые с Крысолова – Я Залик.
– Хадис, – машинально взял он обувь убитого одной рукой и пожал освободившуюся ладонь другой.
Шершавая сила сдавила пальцы Хадиса и, почувствовав грань между доказательством превосходства и предложением дружбы, замерла, отпустила.
– Давай выдвигаться. Скоро тигры учуют кровь и тогда не спастись. Утащат в дебри.
Хадис сглотнул ставший поперёк горла ком и постоянно озираясь поплёлся за Заликом. Радость от обретённой истины сменилась смятением и страхом. Слишком резким был контраст между безопасными бетонными коробками и диким животным миром. Хадис и Залика причислил к животным. Не мог один убить другого за помысел. Человек не мог убить человека.
Ветки