Ямамото пожал плечами.
– Как бы там ни было, мир – это сияющий мираж. Вре́менная иллюзия. То, что мы видим сейчас, нам не увидеть больше никогда. Так не лучше ли просто расслабиться – и наслаждаться феерическим шоу?
Он снова взял палочки, положил себе в тарелку немного кимчи и пару ломтиков чоризо.
– Овощей возьми! – посоветовала я. – Будешь есть сплошное мясо – желудок испортишь.
– Э, нет! У всеядных животных мясо невкусное. В детстве я думал, что человечина – это вкусно, лишь потому что дедуля был вегетарианцем, то бишь травоядным. Ну а я решил стать плотоядным. Буду есть сплошное мясо – тогда и сам буду вкусным, когда придет мой черед!
– Похоже на бред…
– А это как посмотреть. Мой девиз – «Ешь как можно вкусней и наслаждайся жизнью, чтобы оказаться вкусным, когда помрешь». А жизнь у меня до сих пор была совсем не плохая… О, спасибо!
Поблагодарив официантку за очередную бутылочку горячего саке, он плеснул прозрачной жидкости себе в чашечку и немедленно выпил.
Все еще досадуя на белый свет, я собралась закурить. Но тут Ямамото хихикнул и обвел взглядом галдящую публику.
– Как по мне, этот мир вовсе не так уж плох! Да и мир тридцатилетней давности, который ты еще помнишь, был по-своему неплохим. В своих постоянных изменениях он неизменен. И то, что мы видим здесь и сейчас, не повторится больше никогда!
– Хм-м…
– Лично я всегда любил Диснейленд.
– Фу, – скривилась я. – Терпеть его не могу.
– Я так и знал! – снова хихикнул он. Каждый раз, когда он смеялся, его маленькие круглые глаза совсем чернели, а длинные ресницы порхали, как крылья бабочки. – У людей, разряженных под мультяшных героев, никто не спрашивает, что они думают на самом деле. Все немного врут! Ведь это Страна Грез… Но разве в нашем мире не то же самое? Каждый привирает по чуть-чуть, и вся эта ложь собирается в один огромный мираж. Поэтому он и прекрасен. Как миг всеобщей веры в иллюзию.
– А настоящая реальность? Где же она тогда?
– Ну я же говорю: этот мираж и есть настоящая реальность! Пиксели нашего вранья складываются в реальность, увидеть которую можно только здесь и сейчас…
– Не понимаю. Не хочу понимать!
Ямамото рассмеялся. Так, что саке из его чашечки расплескалось.
– Как тебе трудно жить, Икэтани! Почему бы не насладиться моментальной иллюзией мира?
Вместо ответа я выпустила изо рта струйку дыма. А может, он прав? Может, мы и в самом деле менялись – жестко и неотвратимо – не только последние тридцать лет, а все эти тысячелетия? Но даже понимая рациональный подход Ямамото, я все равно пыталась ухватиться за что-нибудь понадежней. «Как ребенок, честное слово!» – отругала я себя. Зябко поежившись, растерла руками плечи – и опрокинула залпом стакан картофельного сетю́[7] пополам с кипятком.
Ямамото, будто поддразнивая, похлопал меня по спине.
– Не