Финансист. Титан. Стоик. Теодор Драйзер

пяти миллионов долларов для погашения этой старой задолженности. Гранд знал об этом, как и о том, что часть долга из-за особых условий выпуска предусматривала полную выплату, а остальное подлежало деноминации и что на одной из сессий будет предпринята попытка провалить законопроект, чтобы отпугнуть посторонних, которые могли прослышать о планах правительства и скупать техасские сертификаты с целью получить прибыль. Он ознакомил Третий Национальный банк с этим обстоятельством, и, разумеется, информация дошла до Каупервуда, занимавшего должность кассира. Он рассказал об этом своей жене, и когда его рассказ дошел до Фрэнка, его большие, ясные глаза загорелись. Он гадал, почему отец не хочет воспользоваться благоприятной ситуацией и приобрести несколько техасских сертификатов лично для себя. По словам отца, Гранд и еще три-четыре человека отхватили по сотне тысяч долларов. Это было не вполне законно, но если подумать, то все-таки законно. Почему служебная осведомленность не должна быть источником вознаграждения? Фрэнк понимал, что отец был слишком честным и осторожным человеком, но он обещал себе, что когда вырастет, то станет брокером, или финансистом, или банкиром и провернет такую сделку.

      Примерно в то время к Каупервудам приехал дядя, которого никогда раньше не видели. Сенека Дэвис был братом миссис Каупервуд: грузный, ростом пять футов и десять дюймов, с большим округлым телом, румяный, голубоглазый, с остатками золотистых волос на круглой голове. Он одевался элегантно и по моде щеголял в жилетах в цветочек и длинных светлых сюртуках, носил цилиндр, этот символ преуспевающего человека. Фрэнк сразу же пленился его видом. Дядя был плантатором на Кубе, имел там большое ранчо и рассказывал мальчику истории о кубинской жизни – о бунтах, засадах, рукопашных схватках с мачете на его собственной плантации и тому подобных вещах. Он привез с собой коллекцию индейских диковинок, много денег и нескольких рабов, один из которых, высокий и костлявый негр, по имени Мануэль, был его слугой и телохранителем. Суда, нагруженные сахаром-сырцом с его плантации, разгружались на пристанях Саутарка в Филадельфии. Фрэнку нравилось бодрое, добродушное отношение дяди к жизни, грубоватое и довольно бесцеремонное, что было не принято в их спокойной и сдержанной семье.

      – Ну, Нэнси-Арабелла, – обратился он к миссис Каупервуд в воскресный день, после того как поверг семейство в радостное изумление своим неожиданным появлением, – ты не раздалась ни на дюйм! Когда ты вышла за старину Генри, я думал, что ты раздобреешь, как твой брат, но только посмотри на себя! Небом клянусь, ты не набрала и пяти фунтов! – И он подкинул ее, обхватив за талию, чем смутил детей, не привыкших к такому фамильярному обращению с матерью.

      Генри Каупервуд был доволен прибытием преуспевающего родственника, поскольку двенадцать лет назад, когда состоялась свадьба,