Оксюткин же отец подарил целую квартиру в центре Ростова, чем совершенно раздавил дядю Колю и нисколько не обрадовал Саню, мечтавшего добиться всего своим горбом.
И, как его новая тёща не разрывалась между мужем и зятем, арбитром бегая промеж них, а жить после свадьбы Саня с Оксаной ушли на его съёмную квартиру. И он даже не объяснял молодой жене почему, а она никогда не спрашивала.
Его стремление заработать на собственный дом пугало её, ведь у него не было другого плана, кроме как, ввергая их в разлуку, ехать на заработки в Сургут. Туда, где, может быть, Саню ждала та самая первая его невеста.
И Оскана совсем не трогала тему квартиры, а жила здесь, где он хочет.
За эти два года Саня совершенно утонул в Оксюткиных разговорах о чём-то неясном для него и возвышенном. Ломая голову и подглядывая в книжки, он постепенно проникся её разумением окружающего, позволяя миру быть больше, чем то, что можно измерить линейкой. И пред его умом явился мир духовный, манящий невиданными открытиями и недостижимыми просторами.
Так он погрузился сначала в простенькие книжечки с житиями святых, а потом даже увлёкся Евангелием и его толкованиями. Хотя в целом, конечно, его больше увлекли жития известных воинов и полководцев.
***
А Оксана научилась быть яростной болельщицей ростовского «Ростсельмаша» и поклонницей непобедимого Фёдора Емельяненко. При том, она как бы растворялась в Сашеньке, а потому, не ради вежливости поддерживала его тяготения, а вдавалась в них искренне, всей душой доверяясь его стремлениям, как собственным.
За это Саня берёг её, как великий дар небес, который не то, что случается лишь однажды, а может вообще не состояться. Но, каким-то чудом, явился ему. И, поскольку Оксана нередко рассуждала о Боге, то в его уме это чудо с Богом и связалось.
Когда они шли по улице, Саня угрожающе, исподлобья выхватывал взгляды встречных прохожих, отсекая их любопытство, скользящее по Оксюткиному личику. И прохожие смущённо отводили глаза.
Если бы люди лицезрели духовно, то, наверное, видели бы не нахрапистого дерзкого здоровяка с тонкой миловидной девчонкой на целую голову ниже него. А видели бы редкий и яркий цветок, некасательно окутанный шипастым железным облаком, стремящимся тот цветок защитить. По крайней мере, Саня так видел в своём нетренированном воображении.
Наивные порывы, которые должны были выветриться въедливыми сквозняками повседневности, пропитали их души насквозь. И никакие ветра уже не разделяли их слитности.
Работали они почти вместе: Саня устроился охранником в большой офис, в котором разнородные клерки арендовали свои кабинеты, а Оксана там служила секретарём при частном нотариусе.
Весь день он томился в «предбаннике», каждый раз заглядывая за дверь общего коридора, если через неё кто-то входил или выходил. Или, если поток посетителей слабел, читал что-нибудь из боевой фантастики.
В