На этих словах часовой стал багровым и, опустив голову, прикусил губу, под которой пытался предательски дрожать почти еще юношеский подбородок.
Принцесса попыталась выдернуть руку, но Шан не собирался ослаблять хватку.
– Ваше величество, мне больно, – сказала она.
– О нет, пока еще не очень. Разберитесь с этим… И поставьте новую охрану, еду и воду заберите, – дал поручение он одному из чиновников, увлекая при этому свою невесту вверх по лестнице. Напуганная Лерика побежала следом, но даже не удостоив ее взглядом, Шан закрыл дверь кабинета за секунду до того, как она приблизилась к ним.
Повернув ключ в замке, он наконец выпустил руку Габриэллы и, развернувшись к ней, тихо спросил:
– Ты зачем это сделала, глупая девчонка?
– Потому что твои приказы бесчеловечны! Они сидят там без пищи и воды. Ты думаешь таким образом развязать им язык? Да они просто не долетят до столицы…
Шан поднял ладонь, призывая ее замолчать.
– Ты позволила поставить под сомнения приказы Императора! Ты заигрывала с парнем, хорошо понимая, что у него нет силы духа тебе противостоять. Ты вошла к двум головорезам и поила их из своих рук, как детей! Кем ты себя возомнила?! – Шан сорвался на крик.
– Я – дочь Меабитов. Мне совершенно не нужно ничего мнить. Моего происхождения достаточно, чтобы проявлять милосердие. Даже к врагам. Тем более, что это твои враги, а не мои, – принцесса заносчиво посмотрела на своего разозленного жениха и добавила. – Ведь я еще не твоя жена.
– Ты моя невеста! Ты должна являть пример послушания и смирения. А ты своим поведением плюешь мне в лицо. Делаешь из меня шута, слова которого ничего не значат!
Габриэлла не отводя взгляда смотрела на Шана. Внутри у нее все трепетало от страха. Она знала, что в камийарском обществе поднять руку на женщину не было чем-то из ряда вон выходящим, как у меабитов. А Император был в такой ярости, что в какой-то момент она замерла, боясь физической расправы. Но потом свободолюбивый характер снова понес ее вперед, как течение утлое суденышко.
– Мой отец всегда говорит, что плох тот правитель, в сердце которого нет жалости к побежденному врагу… Ты поймал их, ты везешь их на суд. Впереди их наверняка ждут боль и смерть. Неужели тебе жалко для них глотка воды?
«Бог всех Богов! Дай мне терпения», – воскликнул Шан и прикрыл на несколько секунд глаза ладонью, а потом отняв руку посмотрел в серые глаза своей невесты.
– Иди к себе, Габриэлла. И до самого прилета не выходи из комнаты. Я запрещаю тебе. И Лерике тоже.
– Не наказывай сержанта… Я провела его…
– Он солдат императорского легиона, в штате команды борта номер один. И он не оправдал возложенного на него доверия.
– Ну пожалуйста! У него не было шансов передо мной, ты же сам
сказал…
– Габриэлла, ты пока еще мне не жена. Но