– А я – неприличная. И ничуть не стесняюсь этого.
– Я не буду ничего делить!
– Тогда просто уезжай, и все останется, как и было.
– Где моя рубашка? Еще не выбросила?
– Вот еще. Все готово, чтобы ты собрался и свалил… – Она улыбнулась так мило… Если не слышать слова, то можно поверить, что у нас идеальная семья. И что жена у меня – заботливая, любящая, просто чудесная…
Хотя…
Ирина и готовить не умеет.
А гладить рубашки для меня – это что-то вообще за ее гранью…
– Держи. – Перед носом болталось что-то… Что-то очень отдаленно похожее на мою вещь…
– Что это? Кухонное полотенце?
– Нет. Просто надо было смотреть, когда ребенку что-то в стирку отдавал….
Тряпка была белая. Кипенно-белоснежная. Аж глаза от яркости заболели…
– Слушай, это же теперь и на Агату не налезет?
– А как ты хотел? Она запустила последний режим, который включала я… Девяносто градусов и три часа. И обороты максимальные.
– Но ты решила еще и погладить ее, до кучи?
Ни одной складочки. Ни одного залома… Все восхитительно ровное и гладкое, даже манжеты и воротник… Просто на три размера меньше, чем было. Или на пять размеров, черт поймешь…
– Ну… надеялась, что утюгом растяну немножко…
Фаина пожала плечами… Но как-то без особого расстройства в голосе.
– Скажи лучше честно: ты рада, что так вышло, да?
– Можешь вычесть ее цену из моей доли после развода. Так уж и быть.
– Не будет никакого развода. – Решение внезапно накрыло. И сразу отпустило. И перспективы заиграли новыми красками…
– Отлично. Значит, оставишь номер карты – я тебе деньги переведу, как только появятся.
– И переводить ничего не придется… Только дай мне ту футболку, в которой я вчера рассекал! Не могу же я голым пойти на улицу?
– Сейчас. – Фаина уже рванула в комнату… и резко тормознула. – Что значит «не придется переводить»? Я отдам тебе деньги, в любом случае!
– Отдашь, отдашь, конечно. Только сама, лично!
Губы сами собой расплывались в улыбке. Почему-то искренней и радостной!
Кажется, я только что придумал, как решить все свои проблемы одним махом!
– Мама, папа! – Агата, босиком, в ночной рубашке, расписанной милыми цветными медвежатами, влетела в кухню.
Маленький ураган повис на Фаине, расцеловал ее в нос, в щеки, в лоб, спрыгнул – и проделал со мной все то же самое.
А я завис.
Растерялся, блин!
Не успел привыкнуть, что внезапно и нечаянно стал папой. И что меня по утрам так радостно и душевно целуют дети!
– Папочка, так здорово, что ты здесь!
– А куда я денусь, Агат? – Девочка устроилась на моих коленях. Так, словно делала это каждый день. Доверчиво прижалась щекой к моей груди – примерно там, где с перебоями стучало сердце…
– Я думала, что мне все приснилось! Так испугалась!