Пока она так думала, такси выскочило на широкий проспект Бакланова, где мимо бульвара мчались гуськом автомобили. Там, на западе, ещё догорала полоска заката, навевая какую-то грусть; и в этом ало-багряном отблеске зари Юлии виделась какая-то смутная надежда на то, что её личная жизнь с разводом вовсе не закончилась, что ей наконец должно повезти, она обязательно встретит того, кто будет её любить. Хотя в это не очень-то верилось, ведь как-никак у неё двое детей, да и Павлик живёт на стороне. Но вопреки всему она его уже воспринимала как отрезанный ломоть. Ведь Павлуша с ней не живёт, наверное, судьбе было так угодно распорядиться. «Бога забыли, потому кругом у людей всё плохо ладится», – вспомнились слова хозяйки Марии Никитичны, когда услышала её печальную исповедь. Но она же не грешила, чтобы Бог её так жестоко наказал, забрав мужа. А ведь он был самый лучший, а вот погиб. За какие же это грехи?
Юлия не могла во всём этом разобраться и считала, что виновата вовсе не она, а бывшая свекровь сама накаркала беду. Если бы любила её, свою невестку, то ничего бы, возможно, и не случилось…
Такси с проспекта свернуло в переулок, который выводил на Народную. Когда машина остановилась, Юлия расплатилась с таксистом и быстро вышла, словно боялась, что он её не выпустит и она очутится в западне. Такси резко сорвалось с места и умчалось в ночную даль улицы, как-то злобно и суетливо шелестя шинами по сырому асфальту. Юлия пошла к подъезду семейного пятиэтажного общежития. Светка жила на третьем этаже; эту квартиру они получили год назад.
Игорь был чуть выше жены, с модной стрижкой, сзади волосы доходили до плеч, тогда как спереди – коротко подстрижены, и от этого светлое лицо казалось слегка вытянутым, не знавшим солнечного загара, – высокий лоб, светло-голубые глаза, прямой нос. Светка перед трельяжем вдевала в уши золотые серёжки; на ней превосходно сидели плотно облегавшие бёдра широкие чёрные брюки-колокола и розовая из атласного шёлка блузка, нежно облегала её крепкий бюст. Длинные светло-золотистого оттенка волосы, утончённое лицо с большими серо-зелёными глазами, тонкий нос с горбинкой – все эти черты выдавали в ней красавицу, которой не чуждо зазнаваться. Сейчас она сильно напоминала Семёна, только брови у неё не как у отца надвинуты на глаза, а подняты и как-то разлетались к вискам, веки подведены тушью и тенями. От неё пахло редкими дорогими духами.
– Ну вот и всё! А теперь можно и на бал! – воскликнула она. – Потрясающая у меня тётка – как картинка, девочка на выданье, талия осиная. Игорёк, только не тебе на неё пялиться… –