Нарочно долго торчу в душе. Счета за воду Бекетову придут просто космические…
Телек выключен. Судя по силуэту, Бекетов уже на кровати.
Может быть, этот чурбан уже уснул? Осторожно крадусь по комнате, обходя кровать. Разумеется, сшибаю мизинцем угол, ругнувшись себе под нос.
Залезаю осторожно.
– Подушка нужна? – прилетает вопрос.
Ни капельки сна в голосе мужчины.
– У тебя нет подушек. А твоё плечо совсем не ортопедическое. Себе оставь! – говорю с обидой, повернувшись к мужчине спиной.
Дёргаю на себя простынь, оставив Бекетова без неё. Мстительно скатываю тугим валиком и подкладываю под голову.
– Допустим, проблему с подушкой ты решила. Но чем укрываться будешь?
– Тобой, блин! – язвлю.
– Ты ещё слишком мелкая, чтобы мной укрываться, – придвигается ближе.
Ошпаривает жаром сильного тела. Невзначай ведёт рукой по моему плечу, а следом проносится табун мурашек.
Я замираю, полная предвкушения.
Жар становится нетерпимее и сердце бьётся часто-часто.
Но…
К чёрту Бекетова и мурашки от него туда же – в пекло!
Хам.
Не хочу иметь с ним ничего общего!
– А ты… ты УЖЕ слишком СТАРЫЙ, чтобы Я ЗАХОТЕЛА тобой укрываться.
Бекетов мгновенно замирает и откатывается назад.
Вот и отлично поговорили!
Можно спать.
Только ночь получается бессонная и вынуждена признать, что холодная. Бекетов дрыхнет без задних ног, а от его тела так заманчиво исходят волны тепла.
Он же крепко спит.
Не должен заметить.
Осторожно подкрадываюсь и прижимаюсь к нему со спины.
Как к обогревателю. Ничего лишнего!
Просто нужда заставила…
Утро как утро. Если не думать о проблеме, то её вообще словно бы и нет. Тихая, как мышка, и…
– Бекетов, а Бекетов? – откуда-то сбоку.
– Что?
Зря подумал, что утро после вчерашнего выдалось мирное.
– А ты такой блондин или такой старый?
Я отрываю взгляд от плана строящегося здания и… мгновенно забываю, о чём думал.
Потому Анна-Мария-маленькая-но жутко назойливая проблема разгуливает по квартире-студии в одних трусах!
На голове свёрнута чалма из полотенца, в левой руке зажата зубная щётка.
Стоит и пялит на меня своими серо-голубыми глазами, вызывая странный мандраж и почти тахикардию. Но сильнее, конечно, в штанах к одному месту кровь приливает.
Не только от того, что малявка оказалась аппетитной штучкой.
Но и от злости.
– На тебе моя рубашка. Снимай живо!
Вскакиваю из-за стола.
– Э нет, не отдам!
Марианна цепляется обеими руками за полы рубашки.
– Не жадничай, Бекетов! Войди в моё положение.
– Я в тебя сейчас так войду, что офигеешь. Не трогай мои вещи! Не трогай мои чёртовы