Военный перебросил сумку с плеча на плечо и пошел дальше. Без подсказки он нашел нужную остановку и сел в еще пустой трамвай. Не без удивления увидел, что на следующей остановке в заднюю дверь, высматривая и прячась от кондуктора, запрыгнул тот самый мальчишка-воробей. Вразвалочку прошел по вагону, подсел рядом:
– Дядь, а ты стрелял?
– Да, стрелял.
– Попал?
Мужчина потер переносицу:
– Не знаю, далеко было.
– Ранен был?
– Да, теперь комиссовали, больше воевать не буду.
– Работать будешь?
Военный снова потер переносицу, паузу сделал дольше, чем в первый раз:
– Наверное.
– А, я так и думал, с работой плохо.
Мальчишка смотрел в упор, не стеснялся и явно рисовался своей проницательностью:
– Возьми!
Сунул в руки сразу несколько одинаковых карточек, на которых лаконично было написано «Работа» и был дан мобильный номер телефона:
– Это вот как раз то, что тебе нужно. Если надумаешь, то скажи, что ты от Кузнечика.
Тут мальчишка дал слабинку и немного жалостливо дрогнул голосом:
– Обязательно скажи, что от Кузнечика, мне за это денег дадут, – потом, видимо, решил реабилитироваться, и заговорил с прежней небрежностью и надменностью. – Меня там все знают, хорошая работка будет.
Трамвай подъехал к очередной остановке, механическая женщина из репродуктора продребезжала название улицы, и мальчишка выскочил, убежал прочь.
– Ну, ладно, – сказал военный сам себе и засунул карточки с номером в карман.
До своей остановки он добрался минут через двадцать. Побродил среди россыпи совершенно одинаковых хрущевок, из которых нужная какое-то время не обнаруживалась – нумерация шла вразнобой, прыгая через два или сразу три номера. Но, сделав несколько кругов по району, он все же нашел нужный дом. Зашел в подъезд, проскочив домофон, улучив момент, когда какой-то студент выбежал и поспешил в сторону остановки, не проследив, чтобы дверь закрылась.
На третьем этаже остановился у старой двери, обитой дерматином (на фоне соседских, вполне добротных, она казалась совсем обшарпанной), помялся немного, опять пожевал свою сигаретку, а потом все же решился и нажал на кнопку звонка.
За дверью противно задребезжало, отзываясь на нажатие звонка – раз, затем другой, третий, и только тогда послышались какие-то звуки жизни из глубины квартиры. Дверь неспешно открыли. На пороге стояла заспанная, кудлатая и немного опухшая женщина в кокетливом бордовом халате с алыми кружевами. Не без неприязни она окинула взглядом военного, хрипло спросонок спросила:
– Ты к кому?
– Мне Генка этот адрес оставлял, мы вместе в госпитале…
Он не договорил, из темноты квартиры кто-то зашипел, закашлял и вдруг очень весело завопил по-подростковому срывающимся голосом:
– Кифа, земеля,