После этого звучала благодарственная молитва, и собрание объявлялось закрытым. Это удовольствие стоило более сотни пиастров – сумма, на которую можно скромно прожить около месяца.
Отдав на входе причитающуюся мзду, санитарный инспектор занял место с краю на последнем ряду и погрузил свое сознание в межпиксельное пространство, где каждое мгновение было вечностью, а каждая вечность – мгновением… Санитарный инспектор регулярно практиковал измененные состояния сознания. Они спасали его от вездесущего промывания мозгов, под гнетом которого находятся практически все представители человечества. К тому же это было настолько приятно, что он давно уже отказался от употребления алкоголя и легких наркотиков, чем иногда грешил раньше.
Перед окончанием собрания санитарный инспектор незаметно выскользнул из зала и юркнул в одно из множества служебных помещений, открыв замок универсальным ключом.
Было около двух часов ночи, когда в зале вновь заиграл рояль. Похожий на уменьшенную копию Карла Маркса Малыш Вилли извращался над государственным гимном. За это и за молчание он получал до пятисот пиастров за выступление.
Пора, – решил санитарный инспектор, выходя из служебного помещения. В коридоре он проверил пистолет. Больше можно было не прятаться. «Святая троица» не посвящала в свои ночные проделки посторонних, иначе весь их бизнес пошел бы коту под хвост.
Поехав на девственности, Марта ни один член не подпускала к своей хранящей заводскую упаковку вагине, что не мешало ей творчески подходить к процессу перепихона, используя физические особенности богоизбранных братьев-уродов. Со временем у них выработался своеобразный ритуал, начинающийся с того, что малыш Вилли садился за пианино. Он начинал играть на все лады государственный гимн. Под эту музыку Марта медленно раздевалась, возбуждая немого Вито, который имел ее сзади под все убыстряющуюся музыку и одобрительные возгласы Бенни.
Бенни вступал в игру вторым. Неспособный работать членом, он виртуозно владел языком, облизывая Марту с ног до головы. Особенно ему нравилось, когда она ссала ему в рот. Тогда он присасывался к ее вагине своим огромным ртом и не упускал ни капли девственной мочи.
Когда санитарный инспектор вошел в зал, Бенни облизывал Марте ботинки на высоких тонких каблуках. Не обращая внимания на любовников, санитарный инспектор подошел к малышу Вилли и приставил пистолет к его голове.
– Здравствуй, мой четвероногий друг, – сказал ему санитарный инспектор.
– Я не четвероногий, я двуногий, – ответил тот, продолжая играть.
– Печально слышать такое, ибо, если у четвероногого друга только две ноги, значит он калека или урод, – грустно сказал санитарный инспектор, нажимая на спусковой крючок.
Выстрел прогремел, как гром среди