– Здесь, на станции, тоже так. Эллард постоянно твердит: «Если взялся что-то делать – делай на отлично».
– Наверное, папа был бы рад, если бы я была идеальной. Но у меня не получается. Иногда кажется, что даже пытаться не стоит. А ты всё ещё стараешься?
Как хорошо разговаривать с Каримой в мерцающей зелёными огоньками темноте! Будто на несколько драгоценных минут отменили все законы мира и их больше ничто не разделяет.
Леон прислонился головой к стене:
– Да. Но, наверное, только потому, что мне это так легко даётся. Думаю, Элларда это немного пугает. Он постоянно ставит мне ограничения, и меня это возмущает, но, пожалуй, он прав. – Леон помолчал немного, обдумывая слова Каримы. – Ты так часто улыбаешься. Можно подумать, что у тебя всё хорошо, но это не так.
– Да. Но это моё личное дело, – резко ответила Карима. Леон боялся, что она сейчас встанет и уйдёт, но немного погодя она тихо добавила: – К тебе ведь тоже не подступишься. Только ты не улыбаешься, а замыкаешься в себе. Отмалчиваешься.
– Иногда я просто не могу иначе. – На миг он вдруг снова ощутил бессильную злость на самого себя, но это чувство быстро прошло. Он ошибся – Карима его не осуждала. И на этот раз он постарается не замыкаться.
– Улыбка обычно помогает. – Голос выдавал её уязвимость – Леон догадывался, что она мало кому об этом рассказывала. – Как-то раз одна девочка в школе обозвала меня подлизой. Но я не подала виду, что меня это задело. Это как… волшебный панцирь. Она думала, что мне всё нипочём.
– Но на самом деле тебе было плохо, да?
– Конечно. Я чувствовала себя червяком, на которого все наступают. – Она помолчала. – До сих пор не знаю, есть ли в этом доля правды. Наверное, да, иначе бы меня это так не ранило. Я подлиза?
– Нет. Скорее, ты пускаешь в ход обаяние, чтобы непременно добиться желаемого. – Леон не знал, как Карима отреагирует на его прямоту. Но здесь, в темноте, не было места ничему, кроме правды.
– Да, – устало проговорила она. – От этого трудно отвыкнуть. Обычно это срабатывает.
– Может, тебе вовсе не обязательно постоянно улыбаться. – У Леона в голове роилось мыслей больше, чем он мог выразить словами. Но надо хотя бы попробовать. – Ты не пыталась меня уговорить. Я здесь добровольно.
Всё это время она на него не смотрела. Но теперь Карима откинула со лба волосы и повернулась к нему, глядя ему в глаза. Леон разглядел в полутьме, что у неё по щекам снова катятся слёзы. Ему хотелось протянуть руку и вытереть их.
Карима перешла на шёпот:
– Есть хоть что-то, чего ты боишься?
Разумеется, в глубине водились существа, с которыми ему ни за что не хотелось бы повстречаться. Течь на станции или неисправность окси-скина – тоже происшествия не из приятных. Но он почувствовал, что Карима не это имеет в виду. Прикрыв глаза, Леон прислушался к себе:
– Да, есть. Я боюсь, что во время полёта