Валерий Токарев, по прозвищу Вал, шел под моросящим дождем к своему пришвартованному на дальнем пирсе катамарану. Выработанное годами чутье подсказывало, что ветер скоро зайдет на восточный, а значит, и погода может резко измениться. А это было бы очень кстати: Когда зарабатываешь на жизнь извозом туристов по заливу, любая непогода чувствительно бьет по карману.
Уже показалась здоровенная японская шхуна «Элис». Ее хозяева тоже подрабатывали на туристах, правда, брали на борт в пять раз больше пассажиров. Зато угнаться за Валом не могли – скорость у шхуны не та. Так что не конкуренты – коллеги и друзья.
На палубе шхуны активно суетился народ: Похоже срочный ремонт. Хотя странно. В сезон морской народ обычно ремонтирует разве что двигатели, остальное подождет зимнего перестоя. Вот и родной «Тотем». Два стоявших рядом судна были абсолютно непохожи. «Элис», переделанная из рыболовной шхуны в прогулочную яхту являлась одним из крупнейших судов в бухте. Стоящий рядом катамаран выглядел почти втрое короче и в пять раз меньше. Его стихией была скорость, но отсутствие каюты, увы, не позволяло возить пассажиров в плохую погоду…
– Привет, сосед, – На палубе шхуны показался Юра, капитан и основной владелец судна. В свои шестьдесят с лишним он успел поработать капитаном на океанских лайнерах и, когда вышел в тираж, сумел наскрести деньги на старую японскую посудину, долго ее перекраивал, латал и в итоге получил то, что хотел – возможность выходить в море и заниматься любимым делом пожизненно.
– День добрый, – занимаясь морским извозом, два капитана отлично ладили. Раньше Вал тоже ходил в моря, правда, капитаном стал уже здесь, на девятиметровой «бешеной повозке», носившейся по заливу со скоростью в шестьдесят узлов.
– Как бизнес?
– Процветаю… Особенно как дожди начались.
– Да уж, на твоей посудине в такую погоду… Зашел бы, тут с тобой поговорить хотят.
В салоне, кроме двух знакомых – капитана и механика «Элис» – сидели явно сухопутные гости: пижонистого вида джентльмен и старик, одевшийся, как в насмешку над своим партнером, живописно и затрапезно, явно не пытаясь соблюсти этикет или хотя бы приличную цветовую гамму.
– «Хотя, нет, – подумал Вал приглядевшись. – На джентльмена пижон не тянет: Слишком много величия во взгляде. Костюм, физиономия, прическа вполне как у лондонского денди, а вот глаза столичного чиновника в провинции… впрочем, выбирать не приходится. Заказывать музыку будет тот, кто способен ее оплатить.»
В данном случае заказывал музыку старик, представившийся только по фамилии – Иванов, оказавшийся, по словам собеседников, профессором, членом корреспондентом и крупным ученым, нуждавшимся в выходе в море с научными целями. А оплачивал «концерт» «недоджетльмен» Олег Петрович, величественный порученец кого-то, о ком простым морячкам знать не обязательно. Разговор получился сухим, но продуктивным. Московские гости хотели зафрахтовать и шхуну и катамаран. Необычный, очень необычный фрахт. Дойти до указанной точки в двадцати милях южнее архипелага и там «покрутиться». Ответ на вопрос, что значит «покрутиться», был абсолютно неинформативен. Оказывается, поход затевался ради эксперимента с аппаратурой, уже устанавливаемой на палубе «Элис». По словам ученого:
– Лодки будут плавать, а мы будем смотреть.
– Сколько и куда смотреть? – Вал не любил иметь дело с расплывчатыми формулировками контракта. Сказывалась долгая работа в страховом бизнесе, с которым он распрощался без особого сожаления пару лет назад, когда страховые схемы крупных страховщиков до неприличия стали напоминать мошенничество.
Иванов снова принялся объяснять. Схема плохо укладывалась в головах, поэтому обе стороны, в конце концов, ограничились договоренностью о сроках и ставках. Столичный гость даже слегка удивил способностью договариваться без мелочных споров из-за каждого лишнего рубля. Оговорили сроки выхода. Завтра – с утра «Элис», ближе к полудню «Тотем», слишком большая разница в скорости судов позволяла мелкому катамарану не торопиться с отходом.
Наниматели удалились. Иванов – на палубу, к своей аппаратуре. Олег Петрович – на берег, к ожидавшему его автомобилю.
Моряки занялись обсуждением деталей неожиданной сделки. Юра, прошедший за свою жизнь пять океанов, переживший два общественных строя и три неудачных брака, напрочь утратил способность удивляться чему либо, и не видел ничего особенного в желании обследовать ранее никого не интересовавший район. Механик Степаныч, напарник и вторая половина экипажа «Элис», был, напротив, крайне смущен новым фрахтом. По его словам, на дне моря могло лежать все, что угодно: от выброшенной кем-нибудь контрабанды до потерянного бдительными военными секретного оружия. И, главное, в городе есть отделение академии наук со своими судами, а непонятные ученые нанимают частный флот. Тут уж задумались и такие пофигисты, как Вал с Юрой. Наниматели не акцентировали внимания на секретности