Он попробовал сфокусироваться на рисунках, которые обильно покрывали стены хижины. Рисунки двигались, извиваясь как змеи, затем, став объемными, начали переливаться изумрудно-золотистыми цветами. Это действительно было похоже на змей, кожа которых блестела на солнце.
Сердце Джона билось в такт звуками, мысли пропали, тело само стало двигаться. Он опрокинулся на пол и часто задышал. Перед глазами плыли картинки из детства, руки и ноги свело судорогой, губы вытянулись, дыхание стало частым и ритмичным. Так продолжалось какое-то время, после чего по телу разлилось приятное тепло, которое шло снизу и постепенно заполнило всё тело до самой макушки. Волосы на голове, казалось, наполнились энергией и зашевелились, веки горели, голова кружилась. Шаман подошел ближе и влил ему в рот какую-то жидкость похожую на чай, но только желтого цвета, которая немного светилась в темноте хижины.
С этого момента начались сны… Ему снилось, что он в утробе матери и пытается выбраться наружу. Его мягко, но сильно сдавливало всех сторон… легкие непроизвольно сокращались, пытаясь вдохнуть. В какой-то момент ему удалось выбраться наружу, и он опять уснул. Возвращаться не хотелось. Он летал где-то между звездами, рассматривая Землю. Выглядела она очень привлекательно, потому что была приятного голубого цвета, который говорил о том, что на ней может быть жизнь. «Надо обязательно посмотреть, что там происходит перед тем, как лететь дальше», – подумал он. Он стал приближаться к Земле и вдруг почувствовал, как попадает под её притяжение. Что-то огромное и мягкое поглотило его, не давая ему шевелиться и лететь дальше.
Утром он проснулся под бормотания шамана. Казалось, что тот, как ни в чем, ни бывало, продолжал жить своей жизнью, не обращая внимания на гостей. Он закурил трубку очень странного вида, и приятный аромат наполнил весь дом.
Голова опять закружилась, в теле чувствовалась приятная усталость, все мышцы болели, но настроение было отличное. Стараясь рассмотреть предметы вокруг, он увидел какой-то портрет. Из-за плохого освещения нельзя было сказать, кто был на нем изображен. Но чем больше он смотрел на него, тем больше деталей открывалось. Казалось, что изображение притягивало взгляд, и в какой-то момент он увидел ту самую колдунью, которую они встретили на своём пути в Шаманку. Под его пристальным взглядом, казалось, что портрет ожил и стал светиться.
Ему чудилось, что он излучает равномерное золотистое свечение и постепенно становится