Пить вино сладкое,
И вкушать редкие яства.
Увидели они меня и стали звать,
Мучил меня голод и жажда,
Тело пленила усталость.
Соблазнилась я,
Села ужинать с ними.
Было веселье весьма долгое,
Шумели демоны, танцевали,
И горы сотрясались,
От их пения.
На рассвете погрузилась я,
В глубокий сон.
Было сновидение:
Будто хищники разрывали плоть мою,
И пожирали её.
Очнулась я от сна, в ужасе,
И бежала, пока не спохватились меня.
Но в пути, настигла меня,
Кара Божья.
Тяжёлая болезнь,
Свалила меня с ног.
Мучила меня, неизвестная лихорадка.
Долго не могла я встать,
Но раскаялась душа моя,
И болезнь отступила.
На третий день, смогла я продолжить свой путь.
А сделав шаг, постигла —
Любовь спасёт от искушения!
И пение птиц облегчило
Мой путь.
Был день, и была ночь,
И ещё множество таких же.
Встретила я ветхого старца,
Он вопрошал;
Куда я направляюсь.
Ответила я, что ищу долину цветения.
А старик рассмеялся.
И сказал он,
Что надо бы ноги другие,
Которые ходят иначе.
Дивилась я сказанному,
И не поняла.
Но, сделав шаг, постигла —
Что-то важное упускаю!
И стала скорбно мне.
Взошла я на гору пятую,
Был мне двадцать третий год.
Увидела я дело,
Весьма странное:
Три старухи сеяли соль,
Как сеют зёрна.
Тогда я спросила их,
Что они делают.
И был мне ответ:
– Сеем таких как ты!
А ты, далеко ли направляешься?
Я сказала, что
В долину цветения.
– Что толкнуло тебя,
В столь дальний путь?
Ответила им, что устала,
От жесткости своего народа,
А жизнь с ними пуста.
– Надо тебе, ум другой,
Чтоб мыслить иначе.
Ничего я не могла,
Кроме как удивляться,
Всему сказанному.
Ещё более, печаль,
Обуяла меня.
Взмолилось сердце моё —
– Боже! Выколоть ли мне глаза?
Отрубить ли ноги,
Что так говорят мне?!
Когда взошла я на гору шестую,
Открылось взору моему,
Удивительное из удивительного.
Ничего подобного, ранее не виданное!
Было на возвышении зеркало величия.
Высота его была, как сотня вдохновений.
А ширина как множество сознаний.
Колыхалось оно, как водная гладь.
Не было пути иного, чтоб идти дальше,
Кроме того, как пройти сквозь него.
Противился разум мой,
Но пальцы коснулись зеркала,
И проникли в него без труда.
Был