Сервас нахмурился.
– И этот… А потом ему пришлось еще раз себя помучить, чтобы обрести человеческий вид, отсюда и старые зажившие шрамы, – заключила Фатия. – Но все это не имеет никакого отношения к тому факту, что дю Вельц оказался в психушке.
И тут в голове у Мартена пронеслась одна мысль.
– А что, если… Если он мог захотеть вывести на сцену самого себя, причем действовать с согласия своего соседа?
Фатия Джеллали сочувственно улыбнулась:
– Дать на это ответ – твоя задача, а не моя, Мартен.
11
Фильмы. Они стояли повсюду. Тысячами. Записанные на диски блю-рей, на DVD и даже на пленке 35 миллиметров, бережно этикетированной: каждая полка, где они стояли, светилась автономно, и они были единственным источником освещения коридора. По всей видимости, Морбюс Делакруа не относился к адептам VOD[7], иначе его фильмы давно затерялись бы в общем потоке.
Жюдит очень хотелось спросить его, сколько всего их собрано в доме, помимо коридора. Пять тысяч? Десять? Двадцать? Ей на ум пришла фраза Спилберга о Тарантино: «Все DVD – о кокаине, все пленки – о героине».
Должно быть, он догадался, о чем она сейчас спросит, и опередил ее:
– Вообще в доме тридцать тысяч, и около десяти – в коридоре. Многие из категории Z[8]. Раритеты. Немые фильмы. Теперь их больше нигде не найти. Известно ли вам, что примерно восемьдесят – девяносто процентов немых картин утеряны безвозвратно? И то же самое произошло с половиной американских фильмов, снятых в пятидесятые годы? И шедевры, и откровенная халтура – все исчезло… Утерян даже второй фильм Хичкока!
Делакруа несся рысью, а ей хотелось остановиться, подумать и посмотреть. Несмотря на малый рост, в нем чувствовалось мощное животное начало. Наверное, такое впечатление возникало из-за его крепкого, коренастого сложения и повадок бейсбольного кетчера, а точнее – гибкости и ловкости дикого зверя.
Из коридора Делакруа провел ее в комнату, ничуть не менее удивительную. Толстые стены из серого камня, огромные дубовые потолочные балки, паркет из неструганых дубовых плашек, а справа, во всю длину стены, – просторные двери-окна, каждое величиной с киноэкран. Все они балконом выходили на Пиренеи, навстречу пушистым султанам облаков.
Комната была очень просторная, целый зал с высоким потолком. По всей видимости, в ней были собраны воспоминания о прошлой жизни хозяина: афиши, старые кинокамеры, проекторы, оптика, еще какие-то загадочное оборудование, кинопленка, кассеты и даже рельсы, по которым движется тележка оператора.
– Мое последнее приобретение, – сказал Делакруа, указав на какой-то аппарат, на вид очень старый. – Это до сих пор не известный прототип проектора восемьсот девяносто седьмого года. Здесь собрана техника, когда-то принадлежавшая Мельесу, Орсону Уэллсу и Гансу Хайнцу Эверсу, сценаристу «Пражского студента», которого позднее причислят к представителям немецкого экспрессионизма.
Режиссер