Два. Зеленый решил проблему – телесные ощущения нахлынули, осязание возвратилось. Он плыл: тело сильное, жилистое, голое по пояс. Вода теплая, в ней плавают мусор и обломки.
Три. Желтый. Вернулся слух: крики людей, взывающих друг к другу, вопящих от боли и ужаса. Но желтый этим не исчерпывается; он указывает логику человека и места. Однако на этот раз с желтым что-то не сложилось. Невероятно! Призма, выскочив из ниоткуда, увернулся от всех его выстрелов, даже после того как Пушкарь, потеряв терпение, начал палить из двух пушек сразу. А эта крошечная лодчонка, созданная Призмой, двигалась на такой скорости, что он бы ни в жизнь не поверил, если бы ему об этом рассказывал кто-то другой. Теперь Азура будет вымещать на нем свое недовольство. Проклятый Гэвин Гайл!
Впрочем, его ум перескочил на другое. Сейчас нужно…
Четыре. Оранжевый. Запахи моря, порохового дыма, горелого дерева. Теперь он чувствовал других людей, плавающих вокруг, а в воде под ними и по бокам… о, кровь и ад! Акулы! Множество акул.
Мизинец уже опускается.
Пять. Красный и под-красный, вкус крови во рту, слишком…
С акулами самое главное – попасть по носу. Примерно так же, как и с людьми. Расквась забияке нос, и он очень быстро найдет себе дело в другом месте. Проще простого, а? Проще простого.
Пушкаря так просто не возьмешь. Море – мое зеркало. Такое же ненадежное. Такое же сумасшедшее, прямо как я. Подводные течения и чудища, всплывающие из глубин. Другие говорят «морская пена», а я говорю – это Азура плюет мне в лицо, этак по-дружески. В отличие от большинства этих бедолаг, я умею плавать. Просто мне это не особенно нравится. Мы с Азурой предпочитаем восхищаться друг дружкой на расстоянии.
А она, похоже, разозлилась не на шутку! Послала за мной не просто акулу, а тигровую. Это хорошие охотники. Быстрые. Любопытные, как пес, обнюхивающий твою ширинку. Ненормальные, как изголодавшийся едок лотоса. Их обычная длина – два человеческих роста, но мне море оказало должное почтение, как мне и причитается. Моя акула длиннее – длиннее меня в три раза, если навскидку. Конечно, сквозь воду трудно понять. Не хотелось бы преувеличивать. Ненавижу преувеличивальщиков, терпеть не могу!
Я – Пушкарь; я говорю все как есть.
Обломки бочек, обрывки веревок и прочие остатки кораблекрушения усеивают поверхность сапфировых вод, но та тигровая еще вернется. В зависимости от того, насколько она настойчива, у меня может быть еще несколько минут, чтобы доплыть до достаточно большого…
– Эй, Азура! – кричу я, пораженный внезапной мыслью. – Я знаю, почему ты так злишься!
Об этом мало кто знает, но Лазурное море назвали так в честь Азуры – древней богини плодородия. Лазурный цвет здесь ни при чем. Эти слюнтяи и недоумки в своей