Ветер трепал выбившиеся из-под капюшона пряди, а мысли мои, тем временем, против воли вновь вернулись к отцу.
В детстве я тысячу раз представляла себе, как однажды весенним утром в дверь очередного арендованного дома постучатся мои родители. Высокий черноволосый мужчина со смешливыми искорками в теплых карих глазах и хрупкая невысокая женщина, от которой я унаследовала любовь к чтению и привычку закусывать губы в минуты волнения, что так не нравилось тетушке. Время шло, я становилась старше, но мечты о родителях не желали покидать мой разум, тщательно взлелеянные множеством прочитанных сказочных историй, в которых добро обязательно одерживало верх над злом. Но сейчас я впервые задумалась о том, что лучше бы никогда не узнавала правды о своем истинном происхождении – это знание не принесло мне ни радости, ни облегчения, а только еще более усилившееся чувство одиночества. Но и не думать о родителях, как ни старалась, не могла – встреча с отцом оказалась совсем не такой, как я ожидала, но ведь помимо него у меня должна была быть и мама. И чем больше я думала о ней, тем сильнее во мне крепло необъяснимое убеждение, что она была против поступка отца – иначе, почему ее не было рядом с ним? Внезапно, поддавшись мгновенному порыву, я мысленно пообещала самой себе сделать все возможное, чтобы отыскать ее – конечно, при условии, что она все еще жива.
В этот момент темные фигуры всадников, скачущих впереди меня, внезапно резко повернули куда-то в сторону, отдаляясь от нас. Я недоуменно проводила их взглядом, ожидая, что мой конь повернет вслед за ними, но он упрямо продолжал скакать куда-то вперед, сопровождаемый неслышным перестуком копыт, звучащим сзади – лишь один всадник остался со мной, и я даже не сомневалась в том, кто именно это был.
Не успела я как следует задуматься о том, что это значит, как внезапно взгляд зацепился за что-то неправильное в перед нами пейзаже – абсолютно пустынный склон, лишенный всякой растительности,